Фантазия на тему Сейлормун № 3

«Ледяной сон Земли или Битва Мамору»

 

Автор: Solar-Inet 

 

 

                        - Усако, положи, наконец, трубку! – проворчал Мамору, в который раз слушая короткие телефонные гудки. Усаги снова болтала с девочками. Интересно, что она рассказывала им в очередной раз?...

            Оставив телефон, Мамору посмотрел на фотографию. Это была их первая общая фотография. Четыре года назад. В день появления Чибиусы в этом времени.

            Он откинулся на спинку стула, отдавшись вволю воспоминаний. В начале его безумно раздражала эта капризная, плаксивая девчонка с оданго на голове, вечными хвостиками и розовыми зайцами практически на всём. Но и что-то привлекало. Заметив её в толпе, или где ещё, он не мог просто пройти мимо, и ничего не сказать. Может быть, его притягивала та вспыльчивость, с которой она реагировала на все его высказывания?

            Но он был потрясён и смущен, узнав, что она и есть Сейлормун. Превращаясь в Такседомаска, он поначалу ничего не помнил, сохраняя лишь смутное восхищение перед юной воительницей в матроске. Но поверить в то, что Усако и Сейлормун один человек, равнялось невозможному.

            Тогда почему же он поверил? Потому, что любил. Мамору осторожно коснулся тонкой фигурки прятавшейся от него под стеклом рамки фотографии. Он любил. Кого на тот момент? Неизвестно. Воспоминания о далеком прошлом, и реальная жизнь, перемешались в его голове. Серенити, Сейлормун, Усако... Лишь в зале Королевы Берилл он понял, что единственная кого он готов защищать в этой и любой другой жизни – Усако. «Девочка, которая тебя любит!» - услышал он голос памяти, из времени последнего сражения с Эйлом и Анной. Только этими словами Усако сумела пробудить его память. Он любил её.

            «За что?» - спросила его Рыбка.

            «Я люблю её прекрасные мечты!» - ответил он тогда. Но он любил не только мечты. Он любил её за то, что она никогда и никого не оставляла в беде. Любое появление демонов, она принимала как угрозу всей Земле. Уходя на очередное сражение, она всегда говорила: «Я сделаю всё, что в моих силах!» и всегда делала гораздо больше, порой ценой своей собственной жизни...

            Мамору поднялся и отошёл к окну. Господи, сколько же раз он мог потерять её? Берилл и королева Металлия – тогда её воскресил Серебряный кристалл. Фиоре со своим Метеоритом. Он всё ещё помнил эти ощущения безнадёжности и беспомощности, возникшие от мысли, что Усако мертва и больше никогда не будет с ним. Беспомощности от бесполезности, оттого, что он не смог спасти то единственно дорогое, что было в его жизни.

            Раз за разом, он успевал появиться, чтобы спасти её от мелких неприятностей, но снова и снова оказывался не способен помочь ей в решающей битве.

            Император Найнети, Нехеления - всякий раз он стоял в стороне готовый защитить, отдать свою жизнь за Усаги, но это были не его битвы....

            Галаксия. Пережив гибель всех защищавших её воинов, потеряв его, Усако выстояла лишь силой своей надежды. Но как она была близка к тому, чтобы погибнуть....

            Ощутив, как сердце пропустило несколько ударов, Мамору снова кинулся к телефону. Затаив дыхание набрал несколько уже привычных цифр.

                        - Мосимоси[1]! – отозвался знакомый голос. Но не тот, что он ждал.

                        - Чибиуса, Усако дома?

                        - Нет, - с некоторой заминкой отозвалась дочь, - Мы поругались из-за маминого лимонного пирога, и она сказала, что пойдет к Рэй заниматься с Ами английским. У неё ведь экзамен на следующей неделе... Но я только, что звонила девочкам. Мако, и Минако нет дома. А Рэй сказала, что у неё все, кроме Усаги...

            Мамору прикрыл глаза.

                        - Подожди, давай по порядку. Усаги нет дома, потому что она пошла к Рей?

                        - Да. Но сейчас её там нет, и она даже не приходила... - в голосе Чибиусы послышались слёзы.

                        - Не реви! – предупредил её парень, - Как ты думаешь, где она может быть?

                        - Рей сказала, что она наверно пошла к тебе...

                        - Будь дома! Никуда не уходи, - приказал Мамору, и прежде чем повесить трубку, добавил, - Вдруг она позвонит...

            Но он не думал, что она позвонит. Сердце леденило жуткое предчувствие. Схватив куртку, и ключи от мотоцикла, он вышёл из квартиры. Ещё спускаясь к гаражу, он старался отогнать от себя панику. Но... Сразу несколько «никогда» возникли у него в голове. Усаги «никогда» не уходила на занятия вечером одна. Либо с девочками, либо он сам отвозил её. После битвы с Галаксией, она «никогда» больше не ругалась с Чибиусой, и «никогда» не оставляла её дома, уходя к девочкам. И Усако «никогда» не уходила из дома, не позвонив сначала ему. Выйдя на улицу, он вдохнул свежий ветер, прилетевший с океана, и успевший смешаться с запахами огромного города.

            «Где ты, Усако?» - Мамору посмотрел на огромную светлую луну в звёздном небе.

            Он присел, и коснулся ладонью земли. «Где же ты, Усако?». Ощущение людей, которых он знал, заскользило в нём, не отвлекая от главного. Вот дом Усаги. Чибиуса всё же его послушалась. Сидит в своей комнате, наверху, занимается, и напряженно вслушивается в каждый звук идущий снизу. Ждёт звонка или возвращения Усаги. Испытывает раскаяние, что затеяла глупую ссору с «сестрой». И боится... Ощущения скользят дальше. Часовня Хикава. Девочки. Они как всегда вместе. Но без Усаги. Ами невнимательно скользит взглядом по страницам какого-то учебника, Минако хлюпает принесённым чаем, Мако стоит у открытой ширмы, глядя, как несколько мгновений назад Мамору, на полную луну, освещавшую готовящийся к ночи Токио. Рэй. Она сидит рядом с Ами и Минако. С занятым видом, бесцельно рисует в тетради глупые розочки и звёздочки. Все молчат.

            Мамору чувствует, что это молчание наступило после звонка Чибиусы.

            «Ну, где же ты Усако?» - ещё сильнее становиться предчувствие, ещё больнее становиться сердцу, ещё страшнее становиться душе.

            Снова летят перед глазами виды Земли. Но Усако... Её как будто совсем и нет на планете. Он не чувствовал её. Совсем не чувствовал.

            Он уже был готов подняться, как вдруг слабое как искорка ощущение любимой прыгнуло в его сознание. Намеренное ощущение. Так как будто бы она звала его. Но она не сражала. Это бы он почувствовал. А так...

            Завести мотоцикл, и приехать к парку Ичинохаси, было делом нескольких минут. Лишь оказавшись на месте, он уже без прикосновения рукой к земле почувствовал, что Усако действительно здесь.

            Он нашёл её на скамейке в одной из аллей парка. Она тихо сидела, чинно сложив руки на коленях, как любая воспитанная японка. Легкий ветер пытался заигрывать с её как всегда живущими своей жизнью хвостами. Терпя это, Усако лишь раз подняла руку, чтобы убрать с глаз налетевшую прядь.

                        - Усако! – позвал Мамору, но от волнения и невероятного облегчения, что он нашёл её и с ней всё в порядке, его голос осип. Она все же его услышала. Оглянулась. По её губам скользнула слабая улыбка.

                        - Мамору... - проговорила она, и его сердце снова заныло от... Она давно не называла его Мамору. Что случилось? Он подошёл.

                        - Усако, что случилось? Зачем ты ушла из дома? Чибиуса переживает. Она не хотела устраивать эту ссору. Не злись на неё, ты ведь уже взрослая...

                        - Да, я взрослая. – тихо, как бы невзначай, сказала Усако, поднимаясь. Она была в том платье, что он купил ей. Светлое облегающее платье на бретельках похожее на её платье принцессы, с легкой синей курточкой. И она была как всегда ошеломительно красива. Но... Но... Вот она стояла совсем рядом. Невысокая девушка с волосами цвета солнца. Та, которую он так любил. Похожая на ту. Сейчас это была не его Усако.

                        - В чём дело? – он попытался заглянуть ей в глаза, но она отвела взгляд.

                        - Мамору, помнишь, как Чибиуса первый раз появилась в нашем времени? – спросила она, глядя не на него, а на луну. Яркий свет освещал её лицо, заставляя сверкать голубые глаза, как звёзды. – Ты это помнишь?

                        - Да, - ответил он, не понимая, к чему это, - Она возникла из облака, и свалилась тебе на голову...

                        - Нет, я не об этом, - прервала Усако, - Помнишь, тебе пришли видения о моей гибели, если мы будет вместе.

                        - Конечно, помню, - отозвался Мамору, чувствуя, как ему хочется прижать Усако в себе, чтобы прогнать неестественную серьёзность и холод из её голоса. Но что-то в ней такой его останавливало. – Эти видения наслал на нас Король Эндимион из будущего, пытаясь проверить нашу любовь.

                        - Да, но сначала эти видения видел только ты... Помнишь тот день, когда ты порвал со мной отношения?

                        - Усако? Да в чём дело? – взорвался Мамору, - Зачем ты об этом спрашиваешь? Это же не важно!

                        - Важно, - резко ответила Усако, поворачиваясь к нему. Он почувствовал, как его сердце холодеет. В глазах девушки, которая стояла перед ним, не было Усаги. Её там не было. Были холод и пустота. Были... Стоило ему моргнуть. И Усаги вернулась. Она снова была там. Немного чужая, немного непонятная, но все-таки это была она. – Вы все всегда говорите, что я дурочка, и плакса. Да, я такая. Я этого не скрываю. Но я тоже могу думать о важных вещах! – на мгновение замолчав, она опустила голову, принимаясь руками теребить один из хвостов. Ожидая продолжения, Мамору смотрел на склонённую золотистую макушку, и резинки с розовыми зайчиками на оданго, которые Усаги продолжала носить.

                        - Все это важно. Я много думала о твоих словах. Ты сказал тогда, что тебе надоело быть связанным со мной каким-то далеким прошлым. Потом мы помирились, и я забыла об этом, радуясь, что мы снова вместе. Но тогда ты был прав. Прав, потому, что единственное, что нас изначально связывало это лишь далекое прошлое, которого нет, как нет больше твоего Земного Королевства, или моего Серебряного тысячелетия. То, что всё это время было между нами лишь очень глубокая привычка. Привычка быть вместе. Привычка изображать любовь, даже не задумываясь об этом.

            Мамору слушал, и ему казалось, что он спит. Спит и видит какой-то невероятно кошмарный сон. Усако, его Усако, ради которой он был готов отдать жизнь, ради неё, а не ради принцессы Серенити, или Сейлормун, говорила, что их любовь лишь привычка. Глубокая, давняя привычка!

                        - Может быть, это и не так плохо. Если бы всё кончилось в этой жизни. Но мысль, что нам придётся идти в будущее всё с той же привычкой любить друг друга, меня убивает.

                        - Но я...

                        - Не говори ничего. Я знаю, что ты можешь сказать. Скажешь, что любишь меня. Но ведь это не правда. Ты привык говорить это на все мои глупости, на все мои обиды. Всё что угодно, лишь бы я не устраивала истерик. Это у тебя вместо слов «Замолчи, наконец, Усаги!»

            «Я сказал тебе это лишь два раза... » - вихрем пронесло в голове Мамору. Его рука потянулась к девушке, но так и не коснулась её. Даже не заметив его жеста, она избежала прикосновения. Второй попытки Мамору не сделал.

                        - Я долго думала обо всём этом. Очень долго. Согласись, у меня было на это время, - она слабо улыбнулась, на это короткое время, грея надеждой. – И я решила. – она подняла голову, - Я решила, что нам стоит расстаться. Земле больше не угрожает опасность. Значит, нет необходимости изображать любовь. Ты, как и я, должен будешь найти любовь. Настоящую любовь. Забудь про привычку, что связывала нас.

                        - Привычку? – в ужасе повторил Мамору, - Привычку? – что-то не складывалось. Возможно, в чём-то Усаги и права, возможно! Но их любовь - не привычка! Иначе бы они не смогли принести её в будущее, в Хрустальный Токио. И не было бы их дочери – Маленькой Леди.

                        - Усаги, ты действительно понимаешь то, о чём говоришь? – он пытался быть серьёзным и осторожным. – Ты... А как же Маленькая Леди? Как же Чибиуса? Ты забыла о ней?

                        - Нет, не забыла. Но я не могу жить с мыслью, что она появилась на свет благодаря нашей привычке любить. Появившись из будущего здесь, она сама открыла мне на всё глаза. В прошлом, когда Серенити и Эндимион погибли, они не успели насладиться своей любовью. Мы, вспомнив об этом, решили, что мы должны любить друг друга, раз любили они. Когда появилась Чибиуса, и мы узнали, что она наша дочь, мы снова решаем, что должны оставаться вместе, чтобы родилась она. Эта замечательная Маленькая... Юная Леди. Так нельзя. Мы не любим друг друга, а только лишь испытываем чувство долга. Мы должны. А зачем? Спасать Землю, да, мы должны. Мы воины, у нас есть сила, значит, мы должны ей воспользоваться, чтобы защитить тех, кто этого не может сам. Но это не означает, что мы должны и наши сердца подчинять привычке и долгу. Так нельзя. Мы живые люди!

            Неуловимо быстро Усаги подошла к нему почти вплотную, и, поднявшись на цыпочки, поцеловала в губы. Её прохладные пальцы в легком жесте коснулись его щеки. Он поймал ладонью её руку.

                        - Прости, Мамору!

            Тонкая кисть выскользнула из его охладевшей ладони, и она побежала прочь.

                        - Стой, Усаги! – бросился он за ней.

            Но за поворотом аллеи, он настиг лишь яркий свет перевоплощения, и увидел, как Лунная Принцесса исчезает в яркой вспышке. Сердцем Мамору почувствовал, куда она отправилась. На Луну! Но зачем?

                        - Гелиос! – позвал он, склоняя голову, чтобы сдержать дыхание и не закричать, - Гелиос!

                        - Эндимион - сама, звали? – Гелиос появился во вспышке света, в образе человека.

                        - Гелиос, мне нужно на Луну!

 

            Словно услышав что-то, Рэй вскинула голову.

                        - Усаги?

                        - Что? – все разом обернулись к ней.

                        - Ты её чувствуешь? – торопливо спросила Минако, поднимаясь.

                        - Не совсем. – покачала головой Рэй, поднимаясь сама. – Я чувствую Мамору, и его мысли об Усаги.

                        - Где они? – вмешалась практичная Мако.

                        - На Луне... - ответила Рэй, застывая на месте, и глядя в даль невидящими глазами. – Они на Луне? - переспросила она, удивляясь своему видению.

                        - Без Усаги нам туда не попасть... - констатировала Ами, захлопывая книгу, и тоже вставая.

                        - Со мной сможете!

            Приготовив жезлы для превращения, девушки обернулись. В дверях стояла Чибиуса. Она уже давно не была той маленькой девочкой, что появилась в их времени четыре года назад. Каждый раз, возвращаясь, она возвращалась более взрослой. Сейчас ей было тринадцать. Чуть младше, чем была Усаги, когда получила силу воина. Но сейчас Принцесса Хрустального Токио была почти неотличима от Принцессы Серебряного Тысячелетия. Только длинные хвостики были розового цвета.

                        - Я не послушалась Мамору, - проговорила Чибиуса, проходя вглубь комнаты. – Он сказал, что Усаги может позвонить, но я так не думаю... Я ждала, сколько могла... - она была сильной, маленькая принцесса будущего, но испуг за мать едва не заставил её плакать. – Я слышала, что вы говорили... - она подошла к Рэй. – Но зачем Усаги вернулась на Луну? Там ведь ничего больше нет... - слёзы всё-таки потекли.

                        - Успокойся! – Макото положила руку на плечо плачущей принцессы. – Мы разберёмся! Ну, что? – она по очереди оглядела всех остальных. – Отправляемся?

                        - Да!!!

 

            По освещенным потусторонним белом светом улицам разрушенного города, среди обрушившихся колонн и битого стекла шла девушка. Медленно, как принимающая парад королева, она проходила мимо покинутых зданий, осторожно переступая через каменные завалы, но, не обращая на них внимания, словно это были лишь складки на ковре. Ветер трепал её золотые хвосты, плывущие позади неё, и подол её белого платья. Она не замечала и его, целеустремленно двигаясь вперёд к цели известной только ей.

            На огромной заброшенной площади, она остановилась перед высокой белой башней с золотым полумесяцем на тонком шпиле, украшенном резными звездами.

                        - Ты здесь? – тихо спросила она, касаясь рукой белого камня. - Ты ведь здесь, правда? Отзовись, пожалуйста!

                        - Я здесь... - от стены разрушенной башни отделилась темная фигура. Ветер, испугавшись её появления стих, и залёг где-то в развалинах.

                        - Ты... - блики нереального света осветили слабую улыбку девушки в белом. – Я так боялась, что ты уйдёшь. Я сделала, как ты сказал... Он не хотел, но я сделала.

                        - Ты молодец! – свет высветил мужчину. В темных доспехах, и плаще. Он склонился к девушке и легко поцеловал её в губы, - Ты просто молодец! – повторил он. – Думаю теперь пора?

                        - Да... - отозвалась девушка. Её рука поднялась и легко сорвала с платья почти незаметную там крылатую брошь. Лишь на мгновение потерянный взгляд остановился на золотом сердечке с белыми крыльями, а потом брошь полетела в сторону, и пропала там, в пыли Серебряного Тысячелетия.

            А девушка... Сложив руки на груди в жесте молитвы, она склонила голову. Всего лишь взмах, и белое платье, разорванное в клочья, полетело по ветру. На заброшенной площади разрушенного города, рядом с мужчиной в темных доспехах и плаще, стояла Тёмная Сеньши. Темные высокие сапоги до колен, темная матроска, без бантов и рюшек, темные перчатки, на чистом лбу отметина черный полумесяц. Огромные чёрные крылья заслоняли воина от света.

                        - Когда-то Земля уничтожила твоё королевство, ты должна ей отплатить за это!

                        - Да, отплатить! – повторила Тёмная Сеньши, глядя потемневшими глазами на голубой шарик Земли. – Отплатить им! Всем, кто уничтожил моё королевство!

 

            Луна встретила его тысячелетней пустотой и тишиной. Он вдохнул воздух, смешанный с пылью, и слёзы подступили к глазам. К Мамору пришли воспоминания Эндимиона. Какой красивой была Луна, тогда, во времена Серебряного Тысячелетия. Такой же прекрасной, как её Королева и Принцесса...

            Серенити... Как она была прекрасна, будущая правительница Королевства Луны. С глазами цвета земных океанов, с волосами солнечного золота. Он любил её. Любил больше жизни. Как он мог допустить, чтобы она погибла? Конечно, он кинулся, чтобы защитить её от меча Берилл, и он защитил её. Ценой своей смерти. Он хотел, чтобы она жила. Но она не хотела жить без него. В тот момент, когда она подняла меч, он уже умер, но его душа почувствовала её боль и её желание быть с ним.

            Усако...

                        - Мы ищем принцессу? – тихо спросил Гелиос, касаясь его плеча.

                        - Да... - ответил Мамору, отталкивая воспоминания Эндимиона вглубь памяти. Но не Серенити он искал здесь. Серенити любил земной принц, и он давно умер. А Мамору любил Усако, и только она имела для него значение.

                        - Нужно идти туда, - Гелиос указал рукой на видневшуюся вдали Главную Башню Серебряного Тысячелетия, - Я чувствую принцессу там.

            Мамору тоже чувствовал. Не принцессу, и, к своему тихому ужасу, не Усако.

            Ветер засвистел в ушах, когда он, перевоплотившись в Такседо, полетел к Башне. «Усако» - был готов закричать он, но ужас лишал его голоса. «Усако!»

                        - Усако! – позвал он, оказавшись рядом с Башней. Ему ответила всё та же тысячелетняя тишина. Но он чувствовал, что она была здесь. Её свет ещё касался его души.

            Он оглянулся вокруг. «Усако!» звал он молча, уже понимая, что хоть закричи он во весь голос девушка, которую он любил, сейчас не откликнется.

                        - Эндимион - сама, - позвал Гелиос, снова возникая рядом. Он нагнулся, что-то поднимая из пыли. Едва свет отразился от золотой крышки броши, Мамору почувствовал, как деревенеют ноги. Он не смог даже сдвинуться с места, чтобы подойти. Да ему и не требовалось подходить. Он знал, что Гелиос держит в руке. Золотая брошь Вечной Сейлормун.

            Яркая вспышка в ветряном смерче явила Мамору группу девочек. На мгновение он подумал, что всё происходящее лишь сон, дурной сон, и Усаги там среди своих подруг-хранителей. Сквозь призму этого желания он увидел, как она, бросив руки других сейлоров, бежит к нему.

                        - Усако!

                        - Мамо - тян! – сердце заныло в сладкой истоме, и закружилась голова. Он обхватил её за плечи, прижимая к себе...

- Где она, Мамо - тян?!

            И мир взорвался. Впервые в жизни он почувствовал, как по его щекам текут слёзы. Боль, которую он испытывал, каждый раз теряя ту, которую любил, наконец, нашла выход. Чибиуса, его дочь, сейчас, как никогда похожая на свою мать, прижималась к нему, вскинув испуганное лицо навстречу его слезам.

                        - Где она, Мамо - тян???? - ледяной сосулькой ввернулся в воздух истеричный крик девочки.

            Всё встало на свои места. Усаги здесь не было. Были сейлорвойны, был Гелиос, были Мамору и Чибиуса – Юная Леди из будущего. Но Усаги здесь не было.

                        - Её нет! Мы нашли только брошь, - выручил его Гелиос, подходя и показывая всем золотую брошь Сейлормун.

                        - Где она? – спросила менее терпеливая Минако, оглядываясь вокруг. – Где же она?

                        - Мы не знаем, - ответил Гелиос, и вдруг замерцал. – Что-то происходит в Иллюзионе. Я должен вернуться. Простите, принц.

            Гелиос исчез. Такседо и сейлоры остались на Луне одни.

                        - Я попытаюсь найти Усаги, - проговорила Ами, открывая свой компьютер, но её остановила Рэй.

                        - Не получиться. Ты не сможешь. Её здесь нет. Той, кого ты могла бы засечь...

                        - Ты права, Сейлормарс!

            Им потребовалось обернуться, чтобы увидеть ту, кого они так хотели найти.

                        - Мама... - тихонько пискнула Чибиуса, испуганно прячась за руку Такседо.

                        - Лунный смерч! – воскликнула парящая в воздухе Темная Сеньши и всех смело мощным ураганом. – Я не буду использовать свою полную силу, если вы сами уберётесь отсюда.

                        - Сейлормун, остановись! – крикнула ей Макото, - Остановись! Что ты делаешь?

                        - Я лишь хочу отомстить тем, кто уничтожил моё королевство, тем, кто виновен в смерти моей матери.

                        - Но причём тут мы? – выкрикнула СейлорЧибиМун. Её слова подействовали неожиданным образом.

            Темная Сеньши спустилась и подошла к ней, неуловимой тенью проскользнув мимо окаменевшего Такседо.

                        - Ты здесь не причём, девочка, - ласково проговорила она, осторожно касаясь рукой в темной перчатке розовых волос. – Именно поэтому тебе здесь не место, - рука опустилась на розовую брошь маленькой воительницы, - Да и вообще, тебе стоит попрощаться со всеми, - ладонь Темной Сеньши сомкнулась, и в тишине царившей на Луне столько сот лет раздался жуткий хруст раздавливаемой броши.

                        - Чибиуса! – крикнули сеньши и Такседо, бросаясь к падающей девочке. Они не успели. Розововолосая принцесса исчезла раньше, чем её тело коснулось земли. Лишь над разбитой площадью полетели, словно снежинки, розовые крошки.

                        - Что ты наделала?! – взвизгнула Рэй, - Огненный Лук! В бой!

            Огненная стрела отбросила Темную Сеньши назад. Но она даже не упала. Отряхнув с формы крошки пепла, она вдруг посмотрела на готовящихся к бою воинов глазами прежней Усаги.

                        - Нам не нужно драться, - тихо проговорила она, глядя на девочек.

                        - Ты только что убила Чибиусу... - хриплым от едва сдерживаемых слёз голосом проговорила Минако.

                        - Я никого не убивала, – мерцающий молочный свет на какие-то несколько мгновений превратил Темную Сеньши в прежнюю Сейлормун. - Её не должно было существовать. Она бы всё равно исчезла. Я лишь ускорила события.

                        - Ты убила её! – крикнула Юпитер, и её молнии без всяких слов полетели в ту, что стояла перед ними.

                        - Мы не должны драться! – Темная сеньши упала на колени, и в её глазах появились слёзы, - Девочки, вспомните! Они уничтожили наш мир. Эта мерзкая планета уничтожила всё, что было нам дорого! Ваши замки, ваших друзей, ваших родных! Мы всё, что у нас осталось. Мы должны отомстить!

            Паузу, возникшую после её слов, заполнил хлопок воздуха. Но, ловко увернувшись от круга золотых сердец, Тёмная сеньши легко вспорхнула в воздух. Почувствовав свой промах, Минако громко всхлипнула.

            Оглянувшись, Мамору увидел, как Ами её утешает. А Мако и Рэй молча готовятся к новой общей атаке.

            Сердце билось и требовало, чтобы он их остановил. Но разум понимал две очевидных вещи. Им не удастся навредить Усако. А второе... Здесь не было Усако. Не было Усаги. Так ему казалось. Правда, в миг, когда она призывала девочек остановиться, и всё вспомнить, Мамору был готов поверить, что Она вернулась. Вернулась та, которую знали они все...

            Он презирал себя за слабость и нерешительность. Но это ничего не меняло. Он не мог заставить себя сражаться против неё. За неё... в любой момент. Против... он не мог. Даже потеря Чибиусы была для него не так тяжела, как мысль окончательно потерять Усаги, и тем более идея драться против неё.

                        - Огненная стрела! Древо жизни!

                        - Лунное отражение!!!!!

            Три боевых выкрика слились в один, и всё стихло. И всё пропало...

 

                        - Марсия! Марсия! Подожди!

            Она обернулась на голос матери.

                        - Да, мам...

                        - Подожди, я иду с тобой....

            Марсия в восхищении смотрела, как Королева Марса величественно спускается по мраморной лестнице. Она была очень красива. Высокая, с медной кожей, с копной роскошных волос цвета воронова крыла, резко контрастирующей с нитками белого жемчуга скреплявшими прическу. Корона из золота с багровым рубином выглядела ажурной и невесомой.

            Но Марсия уже на своём опыте знала, насколько обманчиво это впечатление.

                        - Мам, поторопись!

                        - Нельзя, - неторопливо ответила Королева, продолжая спускаться, - Я Королева, и должна выглядеть подобающим образом.

                        - Но гости, они уже прибыли, они ждут! – Марсия от нетерпения пританцовывала на месте, каждый раз рискуя наступить на подол церемониального платья. Такого невероятно длинного и тяжелого.

                        - Марсия, - проговорила Королева, наконец, спустившись, и останавливаясь рядом с дочерью, - Ты принцесса Марса. Завтра ты должна будешь стать хранительницей юной Принцессы Серебряного Тысячелетия. Ты больше не можешь вести себя, как маленькая. Принцесса Серенити юна, но ей предстоит стать Королевой, и возможно именно тебе придётся научить её вести себя подобающим образом. Ты должна быть для неё примером...

            Марсия, ещё никогда не видевшая юную принцессу Луны, притихла, обдумывая услышанное.

                        - Я должна быть лучше её? – спросила она, незаметно для себя расправляя плечи, и поднимая голову.

                        - Ты и так лучше, - ответила ей Королева, и улыбнулась, - Идём!

            Двери зала услужливо распахнулись...

 

                        - Серенити, вставай!

                        - Марсия, миленькая, ну, пожалуйста, я хочу ещё поспать, - ныла белокурая лентяйка, прячась от хранительницы Марса под ворохом одеял.

                        - Вставай! Через два часа у тебя встреча с Королевой. А перед этим Герма ждёт тебя в бассейне. Ты ей обещала.

                        - Герма хорошая, она поймет, если я не приду. А к маме я успею.

                        - Вставай! – окончательно рассердилась Марсия, и с силой рванула одеяла на себя.

            Серенити кубарем вылетела к её ногам...

 

                        - Пап, пап, пап, ты её уже видел? Ты её видел? Она сильная? Высокая? Какая она? Мы сможем с ней подраться?

            Король не успел ответить.

                        - Её Высочество Лунная Принцесса.

            Брэна обернулась на голос церемониймейстера, и её лицо отразило сильнейшее разочарование, когда в зал вошла невысокая худенькая девочка с двумя длинными хвостиками, в длинном белом платье.

                        - Вот и она, - усмехнулся отец, наклоняясь к дочери.

                        - Я должна охранять эту малявку?! – переспросила Брэна. Импульсивная и торопливая, она уже была готова на весь зал заявить, что не будет хранительницей. Но взглядом натолкнулась на троицу, шедшую позади юной принцессы. Девочки в боевых формах Хранителей. В сейлорфуку цвета своих планет. Это были принцессы Венеры, Марса и Меркурия.

            Они вряд ли были старше Брэны, но, идя рядом с Лунной принцессой, они выглядели такими... Брэна не могла подобрать слова тому, как они выглядели. Но ей понравилось.

                        - Я должен сказать Королеве Луны о твоём отказе? – услышала она голос отца и почувствовала его руку на своём плече. Тяжелую руку воина и первого силача.

                        - Не торопи её, дорогой, - попросила мама. Её такая хорошая, добрая и заботливая мама. Королева Юпитера.

                        - Я согласна! – торопливо ответила Брэна, лишь на мгновение, представив себе, как она будет смотреться в форме Хранительницы, которую оденет после посвящения.

                        - Я так и думал, что потеряю своего спарринг партнёра.

                        - Не волнуйся, папочка. Когда я устану нянчиться с этой куклой, я вернусь, и мы устроим настоящий поединок!

Принцесса Юпитера довольно хрустнула кулаками...

 

                        - Эндимион - сама... - тьма отступила, оставив Мамору в зале перед входом в часовню Иллюзиона. Слишком сильный аромат роз росших вокруг кружил голову.

                        - Эндимион - сама! – снова позвал голос, и Мамору увидел вышедшего из тени Гелиоса.

                        - В чём дело? – он едва успел поймать падающего молодого человека. Одежда хранителя Иллюзиона была вся в крови. – Что случилось?

                        - Принцесса... она уничтожает Иллюзион...

                        - Как? Каким образом? – испугался Мамору, и тут же услышал громовые раскаты взрывов несшихся с улицы.

                        - Оглянитесь, принц! – в голосе Гелиоса было столько твердости, что молодой человек подчинился. Он поднял голову. По приказу хранителя часть стены храма исчезла, открывая картинный вид лазорево-голубого озера в окружении изумрудного леса. Мамору, как принц Земли знал о существовании этого места. Иллюзион – сосредоточие сил Земли. Самое важное и самое таинственное место на Земле, где хранились мечты и воспоминания всех людей. И Иллюзион кто-то уничтожал. Земля тряслась от взрывов. По быстро темнеющему небу неслись рваные грозовые тучи, сильный ветер больше похожий на смерч нес на храм песок и лесной мусор. И там, вдали уже были видны языки пламени.

                        - Но как? – только и смог переспросить принц. – С чего ты взял, что это она?

            Гелиос не отвечал слишком долго, и Мамору уже начал беспокоиться. Но вот Хранитель Иллюзиона вложил в его руку брошь Сейлормун. Едва золотой медальон коснулся его ладони, он увидел...

            Это была она. Темная сеньши. С закрытыми глазами она висела в воздухе над хрустальным лесом. Её руки вытянутые вперёд раз за разом посылали на Лес мечты огромные шары тёмной силы. Всё взрывалось, и осколки хрустальных мечтаний летели в разные стороны, сверкая в редких лучах солнца алмазными брызгами.

                        - Но почему?... - Мамору почувствовал, как его сердце раз за разом пронзают ледяные шипы боли.

                        - Что-то изменило её... - прошептал Гелиос, - Она словно стала Отражением своих Мечтаний.

                        - Это не может быть её мечтой! – воскликнул Мамору.

                        - Зеркала могут быть кривыми... Эндимион - сама, пожалуйста, помогите мне.

            Мамору отнёс Гелиоса в часовню Иллюзиона, и, убедившись, что служительницы занялись им, он запечатал двери своей силой. Эта часть Страны Мечты и Воспоминаний не в коем случае не должна пострадать.

            Он вернулся в зал с розами. Окна, открывавшего вид на разрушения Иллюзиона, больше не было. Но Мамору продолжал слышать далекие раскаты взрывов. Даже если это была Усаги, её нужно было остановить. Во что бы то ни стало. Он вышел наружу, и побежал в сторону разрушений. Ему потребовалось несколько коротких минут, чтобы оказаться там.

            В одном Гелиос был прав. Это была Темная сеньши. Но Мамору не понимал, каким образом она может быть и здесь, и там. Разве что, она здесь только иллюзия. Это было похоже на правду. Иллюзион мир иллюзий, значит, только иллюзия может сделать здесь столько разрушений. Очень сильная иллюзия.

            Но она уничтожала Иллюзион, и сейчас собирала силу для ещё более мощной атаки.

                        - Стой! – крикнул он, и прежде чем она успела ударить по Лесу мечты собранным шаром силы, прыгнул и сбил её в полёте. Они упали на землю, и покатились по хрустальным обломкам.

                        - Отпусти меня! Отпусти меня немедленно! – она сопротивлялась и дралась, как обычная девчонка. И Мамору было сложно её держать, не причиняя боли. Но если отпустить её, неизвестно что произойдёт. – Отпусти меня!

                        - Усаги, прекрати! Ты хоть представляешь, что ты делаешь?

                        - Я не Усаги! Я Серенити. Не смей называть меня именем этой дурочки!

                        - Усаги! Прекрати!

                        - Я Серенити! – вновь взвизгнула сеньши, и, наконец, вырвавшись из рук Мамору, откатилась в сторону, и быстро поднялась. Теперь она выглядела ужасно. Вся исцарапанная, в крови и грязи. Но важнее всего было то, что пока она не торопилась применить свою силу против него. И Мамору попытался вновь достучаться до неё.

                        - Усаги!

                        - Я Принцесса Серенити!!! – ему едва удалось отклониться от шара силы посланного в его сторону.

                        - Да что случилось, в конце концов?!

                        - Это ты во всём виноват. Ты! И только ты! Я, девочки, Эндимион, мама... Всё погибло. Погибла Луна! И всё из-за Земли. Я должна её уничтожить!!! Я её уничтожу.

            Она снова попыталась взлететь. Но Мамору успел первым. Его алая роза пронзила её крыло. Она вскрикнула, и упала ему на руки. И в тот же миг, он увидел...

                        - Мамо - тян?

Усаги стояла перед дверью его квартиры. Помолчав, она ещё раз нажала звонок, и снова позвала. Лишь после этого она, вздохнув, пошла к лифту. Но на полпути вдруг остановилась словно, что-то вспомнила, и торопливо залезла в сумку. Через какое-то время она достала оттуда ключ. Хитро улыбнувшись, она вернулась к двери, и немного помедлив, всё же решилась её открыть.

Квартира встретила её пустотой. Для верности Усаги заглянула в ванную, и на кухню. Мамору не было дома. Вздохнув, она вошла в комнату, и села на диван. Какое-то время сидела просто так, глядя в окно, и намурлыкивая, что-то себе под нос, но потом подобрала ноги под себя, и, положив голову на колени, затихла. Лишь услышав звук открываемой двери, она очнулась, и бросилась любимому на встречу.

            - Мамо - тян!

            - Усако! – улыбнулся Мамору, и, отстранив её, показал пакет, что принёс с собой, - Смотри, вернулась моя работа из Гарварда... - он быстро прошёл в комнату. Торопливо разорвал пакет, - Ты только посмотри, рецензия на работу от профессора Каттэра. Ты только посмотри!

Он не заметил, что Усаги не пошла вслед за ним. Не заметил, что она осталась стоять возле дверей, тихо улыбаясь. Сквозь слёзы...

            - Мамо - тян? Может быть, попьём чая?

            - Да, да, конечно! Ты не поставишь воду?

            - Мамо - тян, я лучше схожу куплю что-нибудь сладкое... Хорошо?

            - Да, а я поставлю воду... Только возвращайся скорее...

            - Я постараюсь... - она медленно вышла из квартиры, аккуратно притворив за собой дверь.

Она в одиночестве брела по темной аллее парка. Полная луна, вслед за ней продираясь сквозь зеленые ветви деревьев, испуганно высвечивало на её щеках серебряные дорожки слёз.

Она не заметила, что её преследует не только луна. Она только поднялась на небольшой ажурный мостик. Остановилась, возможно, для того, чтобы посмотреть на воду, как тёмная тень, что шла за ней выстрелила в неё. И на этот раз рядом с ней не было никого из тех, кто мог защитить её. Никого. Даже его. Она не вскрикнула. Молча, она на мгновение вскинула голову к небу, к луне, откуда когда-то пришла, и упала....

Прижимая к себе тело девушки, Мамору чувствовал, как сильно колотиться его собственное сердце. Что случилось там, в темноте парка, где Усаги оказалась одна. Что случилось? Что выстрелило в неё и чем? Что этот выстрел сделал с ней?

            - Усако, - тихо позвал он. И девушка в его руках едва слышно застонала. - Усако?

            - Мамо – тян, - её глаза так и не открылись, а её голос был очень тих, словно бы она говорила во сне, - Где ты, Мамо - тян? Мне так холодно. И здесь никого нет... Где ты? Где девочки? Вы меня бросили?...

            - Господи, Усако, нет... Я здесь... – но девушка его не слышала, продолжая бормотать о холоде и темноте. Потом вдруг изогнулась в его руках и... исчезла, рассеявшись по ветру радужными искрами, и лишь его роза, что была в её крыле, упала на землю.

Всё произошло мгновенно. Вот он только поднялся, пытаясь взглядом отыскать пропавшую, а вот он уже снова стоит на Луне перед Тёмной Сеньши. Короткий взгляд через плечо и он увидел стоящих, как статуи Марса и Юпитер.

            - Уходите сейчас, пока не стало поздно... – услышал он голос Тёмной Сеньши и посмотрел на неё. Если это она сама была в Иллюзионе, то уже успела переодеться. На ней не было и следа их борьбы. Даже раны в крыле. Но что-то было в её глазах. Впервые с момента, как он увидел её в этом облике, она смотрела на него почти с испугом.

Сзади послышались голоса Ами и Минако пытавшихся привести в чувство застывших подруг.

            -Уходите... – снова попросила Тёмная Сеньши надломленным голосом, - Пожалуйста!

            - Нет! – крикнул Мамору, - Мы не оставим тебя!

Он кинулся к ней.

            - Лунный смерч!

Ураганный ветер отбросил его назад. Заставил присесть Ами и Минако. Но даже слегка не затронул замерших Рэй и Мако. Их тела были здесь. Но их душ Мамору не чувствовал.

            - Нашей силы не хватит, - проговорила Ами.

            -Давай объединимся, - наставила Венера.

            - Мако и Рэй не справились, а они гораздо сильнее нас...

            - Мы должны попробовать! – Венера сказала это так твёрдо, что на мгновение Мамору увидел Венеру прошлого – капитана охраны Принцессы Луны. Но вряд ли её решимость могла увеличить их силу. Неужели никто кроме него этого не понимает? Он поднялся, и кинулся к ним. Защитить, предупредить, остановить...

            - Водная рапсодия! Круг золотых сердец!

И снова...

            -Лунное отражение!!

 

            - Сестрёнка, почитай мне! – попросила Сая, забираясь Герме на колени.

            - Ну, ты же видишь, она занимается со мной! – возмутился нахальству младшей сестрёнки Джал.

В классную комнату заглянул Шех.

            - Герма, ты обещала мне партию в шахматы... Ой, - он заметил Саю, и Джала, - Кажется, я не вовремя?...

            - Всё нормально, старший братец, - с улыбкой отозвалась Герма, - Сая, тебе я обещала почитать после обеда. Джал, мы уже прошли тот материал, что планировали сегодня, так что теперь ты можешь погулять. – Герма повернулась к Шеху, - Таким образом, сейчас я свободна, и могу сыграть с тобой в шахматы.

            - Ура! – завопила Сая, забыв о принесенной книге, - Ура! Я хочу посмотреть, как старший братец проиграет сестрёнке.

            - Это почему ты считаешь, что Шех проиграет? - спросил Джал, задержавшийся в классной комнате, чтобы убрать учебники, и догнав остальных уже в коридоре. Сая, успевшая забраться на руки Шеху, осмотрев его, сказала.

            - Потому, что хоть старший братец и умеет играть, Герма всё равно его лучше.

            - Очень приятно знать такое, - рассмеялся Шех, и легонько щёлкнул Саю по носу, - Особенно, когда это говорят родственники...

Сая показала ему язык...

 

            - Энея, неужели это так необходимо? – скорбно вопросил Патрик, держась от неё на почтительном расстоянии. Бросив короткий взгляд на своего воздыхателя, Энея вновь посмотрела на небо. Где не было ничего, кроме густого месива разноцветных облаков. – Энея…

            -Да, Патрик. Я одна из тех, в ком сияет вечная звезда, и моя обязанность защищать Принцессу Луны, как хранительницу Серебряного кристалла.

Патрик, молодой человек, лет 19, обалдительно красивый, со спортивной фигурой, правильными чертами лица, роскошными золотыми кудрями, драматично вздохнул. Как мог это делать только он. На мгновение Энея ощутила своё собственное недоумение. Как она могла влюбиться в такого позёра? Возможно, она польстилась на хорошо поставленный голос, или романтичное выражение лица? Почему из всех возможных претендентов на роль будущего мужа наследницы Венеры, она выбрала его?

            - Энея… - возможно, в переживаниях Патрика в этот раз было больше настоящих чувств, чем обычно. Он даже осмелился взять её за руку.

            - Принцесса Энея, - поправила она, не зная почему.

            - Ваше Высочество, - тут же исправился молодой человек. На его лице не появилось ни следа обиды, или изумления. Продолжая держать в узде свои эмоции, Патрик даже наклонился, чтобы поцеловать её пальцы, как того требовал этикет.

В отраженном свете его золотые волосы показались ей почти белыми…

            - Могу ли я узнать ваше имя? – услышала она насмешливый голос из глубин памяти, и снова, как тогда вспыхнула от возмущения и смущения. Этот наглец, один из свиты принца Земли, осмелился поцеловать её, принцессу Венеры, и только потом решил узнать кто она такая!

            - Энея… - снова позвал Патрик.

            - Прости, - подчиняясь неожиданному порыву, она поднялась на цыпочки, и поцеловала опешившего молодого человека, прямо в губы, - Теперь я Сейлорсеньши. Я больше не властна над собой.

Проговорив это, она стремительно побежала прочь с балкона, оставив Патрика в одиночестве гадать над её словами и действиями. А ей всего лишь хотелось вернуться на Землю.

 

Оставшись одна, Герма вышла в дворцовый парк. Прошлась по знакомым аллеям, навестила любимые места, и остановилась на берегу озера. Села на траву, и осмотрелась. Солнце только село, и уже холодало, но с озера тянуло теплым ветерком, и Герма радовалась этому ласковому теплу.

Она была дома. Спустя год службы в охране принцессы Серенити она снова была дома. Там на Луне она очень скучала по своим родным. По папе и маме, по своему дедушке, но больше всего по братьям и маленькой Сае. До того, как она была выбрана, она почти никогда с ними не расставалась. Они проводили вместе всё свободное время. Даже, когда Шех стал официальным наследником. Расправившись со своими делами, он обязательно приходил к ним.

А она… Ей пришлось улететь на Луну. Как она обрадовалась полученному отпуску. Сейчас, когда Королева Серенити очень беспокоилась насчёт возможного нападения с Земли, Герме не хотелось подводить её. Но именно из-за возможной войны, ей всё сильнее хотелось домой. Увидеть родных.

Хотя девочки почти заменили ей семью. Все они – вспыльчивая Марсия, отважная Брэна, ответственная Энея, и Принцесса. Она и не предполагала, что они могут так сблизиться. Казалось бы, что они всего лишь должны охранять наследницу Луны и будущую хранительницу Серебряного Кристалла. Но эти представления улетучились, едва они собрались вместе. Они исполняли свой долг. Но они не должны были замкнуться на этом. Кроме того, что они были войнами, они были ещё и просто 13-летними девчонками. Так сказала Серенити.

Герма подняла голову, и поискала взглядом далёкую земную луну. Но с Меркурия даже Земля виделась лишь яркой звёздочкой. О том, чтобы увидеть отсюда Луну, нечего было и мечтать. Если конечно воспользоваться отцовским телескопом…

Девочка улыбнулась этой неожиданной мысли. Раньше подобное ей даже бы и не пришло в голову. Отцовский телескоп – это народное достояние, и ей пока не разрешали им пользоваться. Потом, когда-нибудь, но не сейчас… Герма улыбнулась снова.

Девочки. Оказавшись дома и встретившись с родными, Герма вдруг поняла, как изменили её эти несколько месяцев службы у королевы Луны. Она успела подружиться и сблизиться с другими войнами так сильно, что сейчас скучала именно по ним. Именно в их обществе принцесса Меркурия могла измениться настолько, чтобы подумать о возможности воспользоваться запретной вещью.

            - Герма, всё в порядке?

Тёплая ладонь Шеха легла на её плечо. Она обернулась.

            - Конечно, старший братец, - ответила она, беспечно улыбнувшись. Шех сел рядом.

            - Ты очень изменилась, сестричка.

            - Ты тоже.

            - Не так сильно, как ты, - Шех говорил глядя, как и она в небо, - До твоего посвящения я никогда не думал о Сеньши, как о реально существующих. Было немного странно узнать, что ты сестричка, одна из тех, в ком сияет вечная звезда.

            - Шех… - попыталась остановить его Герма.

            - Сестричка, я хочу попросить тебе об одной вещи, - она промолчала, но Шех и не ждал её ответа, - Я хочу, чтобы ты не забывала нас. Меня, Джала, Саю. Не возражай. Просто мне кажется, что ты пробудешь в этом мире дольше, чем мы. И мне бы хотелось, чтобы мы жили хотя бы в твоей памяти…

            - Но…

            - Пожалуйста, Герма.

            - Хорошо, Шех. Я обещаю…

 

            - Герма?... – Минако недоуменно оглядывалась вокруг. Она не понимала, где она. Только что она была на Венере, где прощалась со своим несостоявшимся принцем – консортом, а сбежав от него, попала сюда. На берег неизвестного озера, где сидела Герма с незнакомым Минако молодым человеком, который назвал её подругу сестрой. – Ами? Что это?

Но её не слышали.

            - Хорошо, Шех. Я обещаю…

Непонятно откуда взявшаяся боль уколола сердце.

            - Ами? – борясь с подступающими слезами, позвала Минако. И в следующее мгновение она оказалась на разрушенной площади Серебряного тысячелетия. В окружении замерших как статуи подруг. Даже Ами, такая живая, там, на берегу озера, здесь казалась не больше чем куклой, с остекленевшими глазами.

            - Девочки… - испуганно позвала Минако. Никто не откликнулся. Никто из тех, кого она звала.

            - Я нужен ей… - хриплый голос Мамору напугал Минако ещё больше. Молодой человек и Тёмная Сеньши стояли друг напротив друга, и казались девушке лишь бесплотными тенями, сквозь чьи тела лучился странный мерцающий свет. Словно они были и здесь, и где-то ещё…

 

В этот раз его буквально зашвырнуло в Иллюзион. Он снова оказался в храме. А снаружи вновь были слышны взрывы. Не теряя времени, Такседо переместился туда. Другая поляна. Несколько разрушенных деревьев, и она. Спокойная, усмехающаяся. Темная Сеньши.

            -Я ждала тебя, - проговорила она, складывая руки на груди. – Ты же не можешь спокойно стоять в стороне. Тебе нужно помогать. Всем. Чужим. – её тёмные глаза стали холодными, и ненавидящими, - Отступись!

            - Нет! – покачал головой Мамору, - Я не могу. Усаги, я ей нужен...

            - Ты так думаешь? – тонкая бровь изогнулась в лёгком недоумении, - Разве ей кто-то нужен?...

            - Она нужна мне. А ты чудовище... – он не договорил. Чёрная молния сорвалась с руки девушки и ушла в пространство рядом с его головой, опалив волосы.

            - Попридержи язык! Я не чудовище! – самообладание её покидало.

            - Ты чудовище, - повторил Мамору, - Ты проникла в неё. Не знаю, как, но ты это сделала.

            - Почему ты считаешь, что я проникла в неё?

            - Ты это сделала, когда она... – он не договорил, так как в голове, словно высвеченное прожектором вспыхнуло видение из парка. Усаги, тихая и печальная, тёмный сгусток энергии ударивший её и её взгляд, устремлённый к небу, когда она падала. Так медленно, словно кто-то нарочно остановил картинку, а теперь показывал её в замедленном режиме.

            -Была одна, - словно из безумного далека услышал он голос Тёмной Сеньши.

            - Ни одна. Она шла...

            - Она ушла! – отрезала Сеньши, - Она ушла. Вы оставили её одну, и она ушла.

            - Мы не оставляли её! – крикнул Мамору, падая на колени. Боль, возникшая в груди от слов Сеньши, стала не выносима.

            - Да? Тогда вспомни, когда ты оставался с ней наедине последний раз? Когда в последний раз ты видел её глаза?

Мамору открыл рот, чтобы сказать, но посмотрел на Сеньши и осёкся. Он не мог вспомнить. Всё что приходило на ум, было из их встреч прошлых двух лет. Но после победы над Хаосом...

«Нет, мы были вместе!» - кричало сердце.

«Когда?» - интересовался холодный рассудок. Если бы Темная Сеньши не показала, он бы и не вспомнил тот вечер, когда вернулась его работа. Не вспомнил бы его как вечер, связанный с Усаги. Он не заметил, что она не вернулась, углубившись в чтение пришедшей от профессора записки, а после этого сев за компьютер, с большим воодушевлением снова занялся своим проектом.

            - Я права? – спросила Сеньши. И Мамору поднял голову. В голосе Темной появилась боль, - Вы предали её. Она вам больше не была нужна. Вы использовали её и её силу. А когда это больше не требовалось, вы ушли. Зачем подпитывать её любовь, если это больше не нужно?

            - Нет, это не правда. Мы не уходили. Мы всегда были рядом!

            - И в том парке тоже?

И снова падающая на землю Усаги, и её устремлённый в небо взгляд.

            - Я всего лишь хотела быть с теми, кого люблю… - услышал Мамору. Тёмная Сеньши всё также стояла неподалёку, закрыв глаза и обняв себя руками. – Я любила Землю. Но чтобы ради неё погибла Луна? Девочки, мама, Серебряное тысячелетие… Всё погибло из-за Земли.

Шторм чёрного пламени взорвал всё вокруг. Мамору едва успел поднять руки, чтобы защититься от полетевших во все стороны осколков хрустальных мечтаний. Когда же всё закончилось, он поднялся на ноги. Тёмная словно и ждала этого. В её руке появился темный жезл, который от взмаха превратился в меч. Чтобы отбить удар Мамору выставил впереди себя неизменную трость. Металл ударился о зачарованное дерево и отскочил. Тёмную сеньши это не смутило. Хищно улыбнувшись, она атаковала снова. И в яркой вспышке они внезапно провалились в реальный мир. Поборов мимолётное замешательство, Тёмная хрипло вскрикнула, кидаясь в новую атаку.

Но Мамору не собирался с ней сражаться. Он поклялся защищать Усаги. И пускай в глазах сражавшейся с ним её не было, он чувствовал, что она где-то внутри. И если он убьёт Тёмную, то что будет с его Усако? Существовал способ это проверить. Но Мамору не чувствовал себя способным его использовать.

Зато Тёмная Сеньши похоже совсем не испытывала угрызений совести и делала всё, чтобы его убить. С жестокостью нанося удары такой силы, какой он даже и не подозревал ни в Сейлормун, ни тем более в хрупкой Серенити. А всё, что мог делать он это отступать. Отступать, если ещё хотел спасти Землю и любимую. Но идей по героическому спасению их обеих не приходило, а от тяжести отбиваемых ударов уже ныла рука. Где-то на затворках сознания Мамору пытался понять, каким образом в тонких руках его Усако может быть такая сила.

Их бой прервал боевой выкрик Венеры.

            - Поцелуй любви Венеры!

Увлёчённые друг другом, ни Тёмная, и сам Мамору, не заметили, как последняя из чётвёрки иннеров, приблизилась к ним на расстояние удара. Но, обернувшись, Мамору попытался отбить атаку Минако, используя свою силу.

           - La Bombs!

Его выкрик смешался с истеричным воплем Тёмной.

           - Лунное отражение!

А в следующее мгновение шарахнул взрыв такой силы, что их троих просто подкинуло в воздух…

 

           - Если бы ты любила кого-нибудь, ты бы меня поняла! - в отчаянии выкрикнула Серенити, и, вырвавшись из её рук, бросилась прочь по галереи.

           - А может быть, я и люблю! – горько прошептала ей вслед Энея, обиженная словами Принцессы.

           - Она опять побежала к нему?

Голос СейлорЮпитер вырвал Энею из плена воспоминаний.

           - Да, - ответила она, придавая лицу привычное серьёзное выражение.

           - Как это глупо с её стороны… - язвительно заметила СейлорМарс, небрежно опершись на колонну.

           - Ей нужно было за сегодня столько выучить… - не замедлила вмешаться Сейлормеркури, материализуясь в коридоре вместе с остальными.

Энея хмурым взглядом обвела лица подруг. Задумчивую Брэну, сердитую Марсию, размышляющую Герму.

           - Неужели вы не понимаете? – в сердцах вскричала она, - Она ведь любит!

Смягчившаяся Марсия положила ей на плечо руку.

           - Понимаем… - она невесело улыбнулась. – Конечно, понимаем…

           - Это ведь сама Серенити просила нас стать обычными… - продолжала Герма. – Просто…

           - Просто эта обычность слишком большая роскошь сейчас… В момент, когда назревает конфликт с Землёй…

Брэна была совершенно права. Энея вздохнула и попыталась взять себя в руки, чтобы сосредоточиться.

           - Вы правы, - наконец, призналась она, - Принцесса поступает безрассудно, покидая дворец, и тем более Луну, в одиночестве. Тем более, сейчас.

Марсия улыбнулась.

           - Ну, вот теперь ты говоришь, как капитан охраны Лунной Принцессы…

           - И, как капитан, я приказываю. Сейлормеркури, идёшь к Королеве, и говоришь, что с Принцессой всё в порядке. Делай что хочешь, хоть соври! Но чтобы Королева ничего не заподозрила, – отмахнувшись от попытки возражения всегда честной Гермы, Энея продолжила. – Марс, Юпитер – на Землю. Найти Принцессу, и вернуть на Луну к ужину. Королева даёт бал в честь дня рождения дочери. Так что именинница должна быть здесь, и в первых рядах. Я лично навещу дворец Земного Королевства. Попробую поговорить с принцем Эндимионом. Может быть, ему удастся уговорить Серенити какое-то время не покидать Луну… Всё понятно? – трое девушек сосредоточенно кивнули, - Отлично, выполняйте!

Призвав силу планет Марсия и Брэна телепортировались. Герма ушла обычным способом. Появление перед Королевой посредством телепортации мало помогло бы убеждению, что с Серенити всё в порядке.

Оставшись одна, Энея посмотрела на висевшую в тёмном небе Землю. Сияющий голубой диск-гигант. Насколько большой, что казалось его можно было запросто коснуться рукой, лишь повыше подпрыгнув… Поговорить с принцем Эндимионом. Так она сказала. Но для этого ей не нужно было покидать Луну сейчас.

Вечером, на бал приглашена и делегация с Земли. И естественно, что принц Эндимион будет там. Таким образом, она сможет поговорить с ним, даже не покидая дворец. Но… Ей хотелось увидеть Кунсайта, одного из генералов принца Земли. В последнее время он под любыми предлогами отказывался от визитов на Луну, ссылаясь на срочные дела. А если она прилетит на Землю, то он отговориться от встречи не сможет.

 

Ещё не оказавшись внутри, Энея почувствовала невероятное зло, и серьёзную опасность. Огромный дворец Земного королевства встретил её темнотой и тишиной. Мёртвой тишиной. При свете Луча Полумесяца она увидела тела людей. Много мёртвых людей. С трудом взяв себя в руки, девушка прошла ещё несколько залов, словно на что-то надеясь. Но везде было всё одно и тоже. Разрушение, и мёртвые земляне.

Выбежав из дворца, она только теперь заметила тёмную пелену, затянувшую весь видимый горизонт, и висящую над всем этим яркую, словно жемчужина, Луну.

            - Армия Землян! – выдохнула Брэна, появляясь рядом из звёздной вспышки.

            - Наступает! – продолжила Марсия, появляясь следом за подругой. Они обе выглядели потрёпанными. Похоже, битва закончилась только во дворце.

            - Принцесса?

            - Мы не нашли её. А во дворце?

            - Там нет живых. А её нет среди мёртвых.

Энея была в этом уверена. Если бы Серенити погибла, она бы это обязательно почувствовала. Но пока ей ничего не угрожало. Пока…

            - Возвращаемся на Луну!

Они не успели опередить шторм тёмных сил ударивших по Луне.

Первая волна земной армии пробила оборонный купол Лунного дворца, и уже штурмовала королевскую башню. Прорываясь сквозь ряды словно одурманенных землян, Энея беспокоилась только за Принцессу. Предчувствие страшного коснулось её сердца, едва они вернулись, и оказались посреди развернувшегося здесь сражения. Она старательно успокаивала себя мыслью, что Серенити наверняка сейчас с Королевой, и главное под защитой Меркури.

Но словно в ответ на её мысли, из толпы сражавшихся вынырнула Герма.

            - Королева осаждена в Зале Совета!

            - Принцесса? – тяжело дыша, уточнила Брэна, оказавшаяся ближе Марсии, и слышавшая сообщение Меркури.

            - Она там, - Герма указала в сторону террасы выступавших балконов, - Готовилась к балу, когда всё это началось.

            - Чёрт! – прошипела Марсия, - Мы должны пробиться к ней!

 

            - Это всё ты! – рявкнула Берилл и с мечом возникшим в её руке, кинулась к Серенити в ужасе застывшей на последних ступенях лестницы, что когда-то вела в бальный зал.

            - Нет, принцесса! – испуганно закричала Энея, вдруг понимая, что не успеет её защитить. Они были слишком далеко, и путь им преграждали обломки крыши, и дерущиеся люди.

Её вопль услышал принц Эндимион, чудом оказавшийся рядом. Он метнулся на перехват Берилл. И… Словно подтолкнутый тёмным облаком появившимся позади женщины, меч легко вонзился в грудь принца, всё же успевшего встать перед Серенити. С явным ужасом в глазах, Берилл, отступила.

            - Нет, Эндимион! – вопль Принцессы разбил тишину на мгновение установившуюся в зале, - Эндимион!!!

Ощутив болезненный толчок сердца, Венера побежала, едва отвлекаясь на то, чтобы проделать себе путь сквозь толпу.

            - Серенити! – звала она на бегу, - Серенити!

Она увидела как золотоволосая фигурка, в быстро алеющем от чужой крови платье, подняла голову. И встретившись со взглядом голубых, как земное небо, глаз, в которых сейчас застыла боль и решимость, Энея испугалась по настоящему.

            - НЕТ, СЕРЕНИТИ!

Но, Принцесса… Наклонившись, она подобрала оброненный любимым меч, и не колеблясь вонзила его в себя.

Прорвавшаяся сквозь заслон сражавшихся, Энея лишь успела поймать её, и опуститься с ней на колени.

            - Серенити, дурочка, зачем ты это сделала?

Но Принцесса не заметила вопроса. Её рука слабо потянулась к руке принца.

            - Эндимион… В следующий раз мы возродимся на одной планете, и будем там счастливы. – алая, как розы, что дарил ей её возлюбленный, кровь вытекала из Серенити, смешивалась с кровью Эндимиона и окрашивая всегда безупречно белое платье в цвет смерти. – Серебряный Кристалл, прошу тебя, найди нас… Защити нас! Дай нам шанс быть счастливыми!

 

Громогласный хохот помешавшейся Берилл летел над руинами дворца, а Энея чувствовала, что умирает. Слёзы застилали её лицо, не давая смотреть. Но смотреть было не на что. Серенити и Эндимион – мертвы. Девочки тоже. Они не выдержали последней атаки Берилл. Лунный дворец разрушен. А небо над погибающей Луной заволокла тьма Металлии.

            - Я новая Королева Серебряного Тысячелетия! – снова прогрохотала Берилл.

Энея зажмурилась. О, Селена! Ну, хоть чуточку силы, чтобы подняться, чтобы вызвать Луч полумесяца!

            - Серенити?… О, нет!!!

Приоткрыв глаза, Энея увидела фигуру с серебристыми волосами проскальзывающую рядом.

            - Девочка моя, моя Серенити! Я предчувствовала, что эта любовь закончиться трагедией… Но… Ты не должна была…

            - Я хозяйка Луны, - грохотал в небе голос Берилл, - Только я!

            - Ваше Величество… - силясь подняться, позвала Энея.

            - Сейлорвенера? – переспросила Королева, и девушка почувствовала, как её лица касаются прохладные пальцы, - Ты жива? Слава, Селене… Хоть кто-то из вас…

Энея покачала головой. Нет, она не хотела такой жизни. Ей нужна была сила. Сила, чтобы встать и отомстить.

            - Силу… - прошептала она. Почувствовав, что по щекам текут слёзы, она зажмурилась. Нельзя плакать. Нужно договорить! – Мне…

Голос Королевы ответившей ей был тих и решителен.

            - Ты хочешь силу?

Энея едва смогла кивнуть.

            - Бедная девочка. Сила всегда была с вами. Она ваша жизнь. Но это больше не твоя битва.

Услышав шуршание одежд, Энея открыла глаза. Поднявшись и вскинув голову, Королева искала в небе хохочущую Берилл. В руке Хранительницы Луны что-то сияло. Нестерпимо ярко. До слёз. В глазах обернувшейся к Энее Королевы Серенити тоже стояли слёзы.

            - Я должна запечатать её, и это чудовище, что пришло с ней, и Луну.  Запечатать всё!

Свет Серебряного Кристалла в Лунной палочке вскинутой к небу, согрел душу.

            - Серебряный Кристалл, помоги! Силой света любви и дружбы запечатай Металлию и то зло, что она с собой принесла. Исцеляющая сила луны! …

 

Мамору инстинктивно поднял руку, чтобы защитить глаза от яркого малинового сияния разлившегося вокруг. Поднял руку, и увидел, как с другой стороны от Королевы, стоит тонкая фигурка в чёрном, с развевающимися по ветру золотыми хвостами.

Прижав руки к груди, Тёмная плакала. И, кажется, звала Королеву. Мамору чудилось, что он слышит отдельные слова. «Мамочка, остановись! Не надо!» Но был уверен, что никто, кроме него этих слов не слышит. Может быть, только… Фигура в чёрных доспехах и плаще, что стояла рядом с Тёмной. Фигура напоминавшая ему кого-то…

Высокий, темноволосый юноша взирал на разрушения вокруг едва ли не с радостью. А когда волна малинового сияния достигла их укрытия, он легко подхватил плачущую Темную на руки, и исчез.

Через пару мгновений всё было кончено. Под угасающий вдалеке рёв Металлии, Королева Серебряного Тысячелетия упала на землю. А возле неё, появилась СейлорСатурн.

            - Ваше Величество, - юный воин планеты разрушений опустилась на одно колено.

            - Одна планета. Мне восстановить только одну планету.

            - Королева, я должна!

            - Да, Сатурн, я знаю. Но подожди ещё немного – Королева посмотрела на мёртвую дочь, - Я отправлю вас в будущее, на Землю! Серебряный Кристалл, пожалуйста, помоги мне! Плутон!

Рядом с воином разрушений появилась коленопреклонённая женщина с длинными тёмными волосами и высоким жезлом в руках.

            - Ты воин времени, открой врата Времени и Пространства. Направь их в будущее! Серебряный Кристалл, дай им новую жизнь!

Яркие лучи, вырвавшиеся из кристалла, охватили лежащие на земле тела Серенити, Эндимиона, и воинов в матросках, и те исчезли вместе с СейлорПлутон, в открывшемся окне времени-пространства.

«Мамочка, пожалуйста!» - истерично закричала Тёмная, возникая снова. Но её по-прежнему никто, кроме Мамору, не видел и не слышал. Хотя… Королева слегка вздрогнула, словно бы всё-таки до неё донёсся голос девушки.

            - Будь счастлива, Серенити. Будь счастлива!

В следующее мгновение, поднявшая с колен Сатурн сломала свой меч, и Серебряное Тысячелетие пало.

 

                        - Теперь остался только ты! – презрительно процедила Тёмная сеньши. Её щёки ещё были мокры от слёз, но её глаза смотрели на Мамору с ярой ненавистью.

 

Закрыв глаза и скрестив руки на груди, Тёмная Сеньши парила в воздухе, вся окруженная прозрачной фиолетовым шаром – аурой разрушения. И этот шар всё рос.

«Чтобы не случилось!» - услышал Мамору чей-то голос. Потребовалась пара секунд, чтобы понять, что это лишь воспоминания. Воспоминание о том, как Усаги стояла перед Королевой Льда. « Я сумею защитить эту планету!» Мамору помотал головой, ощутив, что это не воспоминания. Кто-то вкладывал в его голову эти мысли. Он оглянулся назад. Воины лежали в пыли, как брошенные куклы. И никто из них не поднялся. Мамору ещё ощущал слабое дыхание жизни в их телах, но их сила уходила.

Уходила выкачиваемая Темной Сеньши. Мамору чувствовал, как от внутреннего сопротивления быстро слабеет и он сам. Но воспоминания продолжали лезть ему в голову. «Я сумею защитить эту прекрасную планету! И всех тех, кто живёт на ней! Сумею защитить моих друзей. Эта планета должна жить. Я сумею... Всех кто живёт... Я сумею... Защитить... свою любовь!» Это походило на горячечный бред. Голоса Усаги звенели в его голове, как колокольчики, раздражая и утомляя. Он опустился на колени. Силы оставляли его, а голос Усаги не давая сосредоточиться. «Я сумею... Во что бы то не стало... Я должна... Я сделаю всё, что в моих силах. Я сумею защитить их всех. Я буду бороться... Помоги мне, Мамо - тян!»

От последнего вопля Мамору оглох. Долгие мгновение после этого он ничего не слышал, кроме своего спертого дыхания, свиста ветра, и треска энергии наверху. Он поднял голову. Тёмная сеньши всё так же висела в воздухе. Нижняя граница ауры силы была уже метрах в трёх от поверхности Луны, и становилась очень и очень густой. Тёмная сеньши готовилась к атаке. Но от её уверенных законченных движений не осталось и следа. Её руки, что пытались выпрямиться в сторону Земли, сильно дрожали, а на лбу выступили капельки пота. По чёрному полумесяцу время от времени пробегала неясная сверкающая светлая рябь. Голосов больше не было. Вот почему Мамору думал, что оглох. Но последнее, что он слышал, он понял. Понял, что был прав. Что-то тёмное проникло в Усаги, и теперь они сражались там. И Усаги просила помощи. Но какой?!

Он закрыл глаза, снова пытаясь сосредоточиться, и докричаться до Усаги. Но не мог. Вместо её лица он снова видел Берилл, и то, как она его убивает. Видел, как Серенити подбирает меч, выпавший из его рук, и ни на секунду не задумавшись, вонзает его в себя.

«Мамо - тян...» - тихий, как шорох, мысленный вздох заставил его очнуться. «Даже, если я умру!» Тьма над головой стала непроницаемой. Магический шторм всё яростнее высасывал силы, из всего до чего мог дотянуться. И где-то в центре этого шторма была Усаги, и она просила его помощи. Он покрепче обхватил рукоять меча, лишь краем сознания почувствовав, что превратился в Эндимиона. Да, всё правильно. Так ему будет легче... сделать то, что было нужно. Снова оглянулся назад, на застывших воинов, посмотрел на Землю, и взвился в воздух. Меньше мыслей – меньше чувств.

            - Остановись! – крикнул он, выныривая из тьмы перед ней.

            - Убирайся! – просипела она. Контроль над силой и Усаги давался ей нелегко. Тёмные и светлые всполохи окружали её солнечными протуберанцами, сражаясь между собой.

            - Остановись! – снова попросил Мамору. На крик не оставалось сил.

 «Помоги мне, Мамо - тян!» - прошептала Усаги, появляясь вместо Темной Сеньши. Несколько чётких кадров. Усаги... Его рука... Меч... Удар... Вспышка света.

Он опоздал лишь на одно мгновение. В момент удара из тела Усаги что-то вырвалось, и, сорвав с места шар энергии, с огромной скоростью понесло его к Земле.

                      - Мамо – тян, - услышал он, и с трудом оторвав взгляд от стремительно удалявшейся сферы, посмотрел в лицо Усаги. Они уже не были в воздухе. Он держал её на руках, а из её груди торчал его меч. – Мамо – тян, надо на Землю.

                      - Но... – он попытался оглянуться, но её рука его остановила.

                      - Надо на Землю, пока не поздно...

Не поздно? Вряд ли. На Землю? Как?!

                      -Я не могу, - прошептал он. Но Усаги его не слышала. Её белоснежная сейлорфуку алела от выступившей вокруг меча крови. Она умирала. – Нет! – яростно прошептал он, сжимая её ладонь, и вливая в неё часть своей силы. Это помогло. Она открыла глаза.

                      - На Землю, - едва слышно прошептала она, и b тот же миг их охватило малиновое пламя, сквозь размытые всполохи которого Мамору успел заметить, как такое же пламя скрыло тела девочек. А потом вспышка. Пламя исчезло с оглушительным свистом налетевшего и тут же исчезнувшего ветра. Мамору огляделся. Вокруг были легко узнаваемые аллеи и канал парка Ичинохаси. Усаги перенесла их на Землю.

                        - Мамо - тян, пожалуйста, защити Землю, - снова услышал он голос Усаги. И наступила тишина...

                        - Не смей умирать! – крикнул Мамору, - Ты не умрёшь!

            Девушка, в изодранной и окровавленной сейлорфуку, не отвечала на его крики, а меч, торчавший из её груди, указывал в небо. Небо, которое стремительно темнело, из-за приближающегося хлопающего всполохами шара. В нём чувствовалась сила, способная не просто ранить, а уничтожить всю планету целиком. Разрушить до основания, до последнего камня, так чтобы не осталось ни одного воспоминания о Земле. Не единого шанса... Шанса, что они вернуться. Не будет Земли, им некуда будет возвращаться...

            Аккуратно положив Усаги на землю, Мамору поднялся. Он не стал брать меч. Сейчас он был ему не нужен. Если ещё что-то возможно, то сделать это он сможет только сам.

            Лёгкое жжение ознаменовало появление его золотого кристалла. Не такой сильный, как у Усаги, но его... Он - Мамору Джиба – Защитник Земли. Усаги смогла осветить своим светом весь Млечный путь. А он должен защитить планету, которую она так любила.

            Защитить. Должен защитить!

            Два вздоха, один удар сердца...

            Теперь он смотрел прямо на приближающийся шар. Здесь в космосе для защитного экрана, который выставил Мамору, используя свою энергию и энергию самой планеты, этот шар не выглядел большим. Но от этого он не становился менее опасным. Удар по экрану отбросил Мамору назад, но экран устоял. Он чуть вмялся, но, немного сжавшись, снова выровнялся. Но масса разрушения собранная Тёмной сеньши и усиленная тем тёмным, что вырвалось из Усаги, продолжала давить. Словно живая, она, поняв, что таким образом ничего не добьётся, начала расплываться по экрану маслянистым спрутом. То тут, то там Мамору ощущал попытки проникнуть под экран, для него похожие на мощные удары. Словно кто-то методично отрабатывал на нём технику боя без оружия. Экран держался, иногда сжимаясь от слишком сильных повреждений, качая из Мамору силу.

            Пятно росло.

            Наблюдая за ним, принц Земли видел, как оно закрывает всё новые и новые участки защитного экрана. На Земле повсеместно наступала ночь.

                     

Мамору проснулся среди ночи и прислушался. За окнами выла уже привычная снежная буря. Столько дней…

Зашевелилась Усаги. Он крепче прижал её к себе, и натянул одеяло, почти скрыв её макушку.

Столько дней.

Почти два месяца прошло с того момента, как он очнулся на снежной равнине, возникший на месте Токио. От огромного города почти ничего не осталось. Всё было погребено под много метровым слоем снега, и лишь верхушки самых высоких небоскрёбов торчали на огромных расстояниях друг от друга, похожие на дачные домики.

Усаги оказалась рядом с ним. Всё в той же матроске, и с теми же кровавыми пятнами, но без меча, а с Серебряным кристаллом, парящим в воздухе над зажившей раной. Едва Мамору коснулся руки девушки, кристалл мягко засветился, и вернулся в грудь Усаги.

Мамору ещё помнил, как отчаянно колотилось его сердце. Не смотря на зажившую рану, ему казалось, что Усако уже никогда не очнётся. В царящем вокруг чудовищном холоде он с трудом угадывал тепло её руки. Но в тот миг это было похоже на мистику. Он разрывался от веры и неверия. А когда Усаги лишь немного пошевелилась, он едва не сошёл с ума от счастья.

Немногим позже, когда фанатизм счастья отступил, оставив место практичному разуму, Мамору сообразил, что им необходимо убраться с холода. Живую, но не приходящую в себя Усаги, он на руках отнёс к одному из «дачных домиков», на счастье торчавшему неподалёку. Как и многие из токийских небоскрёбов этот тоже был офисом какой-то крупной компании. Влезшему через разбитое окно Мамору пришлось потратить время, чтобы найти место, где можно было бы обогреться. В одном из кабинетов, он нашёл диван с небрежно брошенными на него пледами. В холодильнике, здесь же, отыскались замёрший в лёд апельсиновый сок и такие же сэндвичи. В баре несколько пустых бутылок с выцветшими от времени этикетками. Лишь в одной обнаружилось немного коньяка. Влив в Усаги пару крышечек спиртного, с кусочком апельсинового льда, Мамору закутал её в пледы.

Она не приходила в сознание ещё около пяти дней…

Усаги снова зашевелилась, едва слышно застонала. Мамору ослабил объятия. И почувствовал, как её горячая ладошка скользнула под его руку лежавшую на её плече. Мамору зажмурился, и, открыв глаза, посмотрел на потолок. Как давно это было! Когда вот так же они лежали в его постели, в его квартире, и он чувствовал её щёку на своём плече, а её ладонь в своей. Она была тогда ещё совсем ребёнком. Открытым, наивным, верившим, что она может помочь всем на свете и спасти весь мир.

Он вспомнил, как почувствовал ревность, когда, очнувшись, она спросила:

            - Девочки?…

Он не знал, что ответить. В том, что они вдвоём оказались на поверхности ледового панциря покрывшего планету, было много нереального. Но они оказались здесь вдвоём. И Мамору подозревал, что тела девочек остались там же, где он видел их в последний раз. На дорожке парка Ичинохаси. То есть глубоко под снегом.

Усаги поняла его молчание по-своему. Она кивнула и закрыла глаза. А несколько мгновений спустя по её щекам заструились слёзы. Это были последние слёзы, которые он видел. Улыбок не было вовсе. Когда она немного окрепла, то попросила рассказать обо всём, что он помнил. Он рассказал о последней битве, о том, как решил защищать Землю, и сам создал щит, и о том, как этот щит, поддаваясь под воздействием тёмных сил, сжался, и заморозил планету. Рассказал, о том, как очнулся, и, найдя её, принёс в это здание. Она слушала всё молча. И лишь потом задала два вопроса.

            - Моя матроска - она в крови, - в её вопрошающем голосе совсем не было эмоций. – Что случилось?

            - Чтобы освободить тебя от власти демона, мне пришлось тебя убить. Ты сказала, что это поможет. – объяснил он и добавил, - Тебя воскресил Серебряный Кристалл, а потом снова исчез в тебе…

Она выслушала это спокойно, чуть склонив голову, словно прислушивалась к чему-то. Когда он замолчал, едва кивнула, как будто соглашаясь. А потом задала второй вопрос.

            - Что мы будем делать?

Он был благодарен ей за то, что она не заговорила с ним о Хрустальном Токио. Он не мог обвинять её в произошедшем. Так как вряд ли в этом был кто-то виноват. Или может быть, он сам себя считал виноватым. Молчание Усаги позволяло забыть об этом хотя бы на время.

«Жить!» - ответил он ей тогда. Если бы он знал, как это будет тяжело. И не только потому, что почти не было еды, а холод царивший на улице старательно преодолевая любые преграды пробирался в здания, пытаясь снова заморозить тех, кто чудом избежал его объятий. Каждый день они совершали походы к другим дачным домикам, пытаясь найти всё, что могло им помощь выжить. Замороженная вода, и соки, еда, брошенные чехлы, редкие пледы, и покрывала, даже скатерти. В одном из походов Мамору посчастливилось найти портативный генератор. С его помощью удалось включить кондиционер, и небольшую плитку. Теперь они могли греться под тёплым ветром от кондиционера, и пить горячий кофе. Но…

Они почти не разговаривали друг с другом. Как-то сразу решив не вспоминать ни о ком из прошлого, и не говорить о Хрустальном Токио, они обнаружили, что больше им говорить не о чём.

Однажды Мамору застал Усаги что-то с усердием писавшую.

            - Что делаешь? – поинтересовался он.

            - Пишу… - отозвалась Усаги, с довольным видом показывая ему страничку из старого пожелтевшего делового блокнота исписанную рядами кривых иероглифов, - Рэй говорит… - продолжила она, и запнулась, - Говорила… - попыталась она снова. Но снова замолчала. Теперь уже совсем. С непроницаемым лицом она захлопнула блокнот, и отложила в сторону.

Тем же вечером она его сожгла, не проронив ни слезинки…

Столько дней…

Снежная буря за окнами скулила и царапалась в закрытые окна, как брошенная на дворе собака.

Сколько дней им ещё придётся провести здесь? А может быть до самой смерти? Ясно ведь, что что-то пошло не так, как предсказывала Сейцуна. Нео - Королева не спешит пробуждать планету от ледяного сна. Земля спит под снежным одеялом. А они наверно единственные люди во всём этом мёртвом мире.

Он и его маленькая зайка. Хотя нет. Может быть, она и выглядела всё той же молоденькой девушкой из Токио 20 века, но в её глазах было столько ужаса и горя…

Сколько раз до этого, он мечтал о миге, когда они останутся одни. Они одни и никого больше. Но вот это так. Но он не счастлив. Как и прежде, они лежат в одной постели. Но между ними ничего нет. Или точнее есть так много, что на любовь не осталось места. В такие ночи, он часто вспоминал её слова, сказанные ему в парке Ичинохаси.

«Наша любовь лишь привычка!»

Сейчас он был склонен в это поверить. Вот он привычно лежит рядом с ней, привычно прижимая к себе, привычно вслушиваясь в её дыхание. Так же как и раньше. Ничего не изменилось. Хотя Усаги несколько раз, при этом мучительно краснея, и пыталась предложить ему спать с ней.

Он отказался. Почему? Мамору не знал ответа на этот вопрос. Может быть потому, что считал, что обладать ею сейчас означало воспользоваться её подавленностью и ложным чувством вины? Поступить так, значило…

            - Мамору?

-Да, - автоматически отозвался он, но тут же нашёл блестевшие в темноте звёздочки глаз Усаги, - В чём дело?

            Звёздочки на мгновение потухли, и Мамору показалось, как горячие капельки слёз обожгли его сквозь одежду. На ощупь он нашёл пальцами лицо девушки и коснулся мокрых от слёз щёк.

                        - В чём дело? – всерьёз обеспокоился он. Она что-то ответила, - Что? – не расслышал Мамору.

                        - Ты меня ненавидишь.

            Не поверив услышанному, Мамору поднялся. Усаги поднялась вслед за ним.

                        - Ты о чём?

                        - Ты ненавидишь меня! – повторила она уже отчётливее.

            Почему он сразу не стал это отрицать? Ему хотелось думать потому, что возражений было слишком много. Сложно было выбрать одно самое веское, а потому он просто спросил:

                        - За что я должен тебя ненавидеть?

Усаги этого не ожидала. И Мамору услышал, как она заплакала. В темноте он притянул её сопротивляющуюся к себе.

            - Я всё испортила, - сказала она, наконец.– Я всё уничтожила. Хрустального Токио не будет. И Малышки не будет. Я убила её. – говорила она сквозь слёзы, но её голос оставался безжизненным. – Я всё уничтожила. Я должна была умереть. Умереть вместе со всеми!

Ревность глухой болью сжала сердце.

            - А я? - свой собственный голос показался Мамору далёким и чужим. – Я тоже должен был умереть?

Слёзы стихли. Мамору вновь увидел звёздочки глаз Усаги обращенные к нему.

            - Нет, ты должен жить, - прошептала она. Он снова почувствовал её ладони на своих руках. Появилась обида. Он отвернулась, и сел спустив ноги с дивана. В комнате было холодно, но он не замечал этого.

            - Жить один? – ехидно поинтересовался он, и вдруг вспомнил, как там, в прошлом сидел так же на своей кровати, держа в руках их общую фотографию, и пытался заставить себя отказаться от Усаги, только ради того, чтобы она жила. – Жить без тебя?    

            - Один? Без меня… - переспросил её тихий голос. Наивная.

            - Я люблю тебя не по привычке… - почему он не говорил ей этого раньше? – Я люблю тебя. Ты нужна мне. Не знаю, что было бы со мной, если бы мы не встретились.

            - Мы должны были встретиться… - тихо вставила она. Он мотнул головой.

            - А если бы не получилось? У меня ничего нет кроме любви к тебе. Я должен был бы радоваться, что мы здесь, и мы одни. Но я этому не рад. Потому, что не рада ты. Ты не говоришь этого, и до этой ночи даже не плакала. Но я чувствую это. Я понимаю, что ты тоскуешь по ним, но мне обидно, что ты в своём горе забываешь обо мне.

Вот он и выговорился. Вылил всю горечь от созерцания той стены, что была между ними последнее время. Ожидал ли он реакции на свою исповедь? Вряд ли. Он просто захотел высказаться. Другой бы после такого признания ушёл, а он остался. И не потому, что кроме него у неё в этом замёршем мире никого не было. А потому, что даже на переполненной Земле, она была для него единственной.

            - Мамо - тян, - позвала она, и приникла к его спине, а её руки оказались у него на груди, - Мамо – тян…

            -Не надо, - отозвался он, делая слабую попытку выбраться из её объятий, - Я не хочу, чтобы ты это делала из жалости, или во имя Чибиусы. Не хочу, чтобы ты делала это потому, что должна, или потому, что…

            -Я люблю тебя, Мамо - тян. – резко прервала она его усталые объяснения. - Не отказывайся от меня. Те слова, что ты сказал сейчас – вот что важно. Я любила тебя всегда. Но демон всколыхнул во мне ту часть хаоса, что была во мне, как и во всех. И там оказался страх потерять тебя. – он почувствовал, как её руки дрогнули, и крепче обхватили его, - Все, даже Чибиуса, говорили, что я не подхожу тебе. Я видела Хрустальный Токио, и его Королеву, и всё равно боялась, что ты уйдёшь…

Её голос прервался, и Мамору вновь показалось, как её слёзы проникают под одежду, и жгут его. Но прежде чем он инстинктивно попытался утешить её, Усаги опять заговорила. Надрывным, звенящим от напряжения голосом.

            - Я совершила своё зло… Я убила Землю, и убила всех, кто был дорог. Я наказана. Обречена каждый день видеть из окна мёртвую планету. Обречена молчать, вспоминая тех, кого погубила, не сумев преодолеть свой страх. – забрав слишком высоко голос сорвался, и стал таким тихим, что Мамору едва различал его за своим дыханием, - Но самое страшное – потерять тебя. Останься я одна на всей планете, мука не была бы столь велика. Но видеть каждый день и тебя… Серьёзного, сосредоточенного, всё больше отдаляющегося от меня… вот это мне не по силам. – её руки показались ему пылающими тисками, мешающими дышать, - Мы теряем друг друга в этой снежной буре…

Он молчал. Молчал, просто склонив голову к полу. Молчал, вслушиваясь в завывание бури, в свист ветра, стон здания, треск снова замерзающей мебели. Молчал, думая, что что-то должен сделать после таких слов. Но что ещё ему сделать? Он уже и убил её, и сказал, что любит. Разве этого не достаточно?

Её руки исчезли с его груди. А она сама оказалась стоящей перед ним. Он смотрел на её ноги, замотанные в обрывки толстых портьер, и продолжал молчать.

            - Мамо – тян, ты должен что-нибудь сделать… Сейчас… Пожалуйста… Я не хочу потерять тебя… - он увидел две слезинки, что замёрзли не долетев до пола, и упали на ворс ковра двумя ледяными кристалликами. Девушка сделала шаг назад, - Твои слова – они такие горячие…- она отшагнула ещё. – Но мне мало слов. – ещё шаг, и он уже не видит её ног, - Ты должен что-то сделать. Должен!

Но он не мог заставить себя сдвинуться с места.

            - Мамо – тян! – её отчаянный крик резанул по ушам. – Ты должен!!

Он почти ожидал, что она сейчас осядет на пол, в своей обычной истерике. Но услышал шаги. Там за дверью послышался треск двигаемой мебели, а потом звон разбитого стекла. Ледяной ветер тут же влетел в кабинет ставший для них домом, неся с собой снег. Мамору, наконец, вскинул голову.

            -Усаги? – позвал он, закрывая лицо от летящих в лицо снежинок. И в вое обезумевшего ветра с трудом различил её голос. Лишь мгновения хватило ему, чтобы понять, что она выбралась наружу, и кинуться за ней.

Спасти! Стучало у него в голове. Спасти, как и прежде. Спасти и защитить. Спасти и защитить от него, от неё самой. Потом они попытаются поговорить снова. Думал Мамору, через разбитое окно, выпрыгивая наружу.

Адский холод. А вокруг только снег. На земле, в воздухе, вместо неба. Должна быть ночь. Но белое сияние снега отрицало существование тьмы.

            - Усаги! – снова позвал Мамору. И ему показалось, как впереди среди белого сумасшествия мелькнули розовые фонарики и цветная юбка её матроски. Утопая по колено в снегу, он шёл за ней. И вдруг:

            - Серебряный Кристалл, пожалуйста!

Он остановился пораженный ужасом. Она не могла…

            - Пожалуйста!!! – её детский голос ломался от крика, которым она пыталась пробиться сквозь бурю, - Ответь мне, я прошу!

Мамору её по-прежнему не видел, и чувствовал, что не может идти на голос, так как не понимал, откуда доноситься звук. В короткий миг ему подумалось, что Усаги слишком далеко, и просто ветер, сжалившись над ним, доносит ему слова девушки.

А она…

            - Серебряный кристалл! Почему опять я, а не они?!

Ревность. Опять ревность. Ледяная бездушная змея сжала туже кольца вокруг его сердца. Но… Он же сказал ей, что и для него мир без Них не мир. Так, что же он? Неужели он на самом деле этого не чувствует?

Где-то слева мелькнула малиновым крохотная звёздочка. Мамору свернул туда автоматически, прежде чем ужасная догадка осенила его. Не ревность он почувствовал. Страх.

Малиновая звёздочка. Серебряный кристалл отозвался на её зов.

«Только не проси», - беззвучно молил Мамору, прорываясь сквозь снежный буран, - «Только не проси его ни о чём!»

            - Серебряный кристалл, пожалуйста!

«Не проси!»

            - Усаги!!!

«Откликнись, пожалуйста!»

            - Почему опять я?! Я не хочу!

            - Остановись Усако!

«Молчи, не проси у него ничего». Мысли о том, что будет, если она договорит, у него не было. Он знал только то, что видел вместе с ней в воспоминаниях Энеи. Последние несколько минут, потерявшей дочь и остальных, Королевы Серебряного Тысячелетия. Последнее желание ценой в жизнь.

Если Усако попросит…

«Попросить что?» - мелькнуло в голове Мамору. Что она могла попросить у Кристалла? Ведь никогда раньше она не просила его ни о чём конкретном. Она просто звала его на помощь. Внезапно снежная стена, что преградила ему путь, упала, рассыпавшись мелкими снежинками. И он, наконец, увидел Усаги. Тонкую фигурку в матроске в свете маленькой звезды горевшей меж ладоней девушки.

            - Ты забрал у меня всё, что было мне дорого. Дал взамен жизнь. Но она мне не нужна!

Мамору не узнал её голоса. Тонкий и плачущий совсем недавно, сломленный и потерянный теперь. Она говорила, обращаясь к кристаллу, что держала в руках. Даже со своего места Мамору видел этот серебряный цветок, налитый насыщенным малиновым сиянием, мерцающим на граненых лепестках.

«Он словно ждёт…»

            - Я хочу…

«Нет, Усаги», - язык ему не подчинился. Мамору застыл на границе какого зачарованного круга, не в силах сдвинуться дальше. «Не говори, не говори, не говори!» - шептал он как заклинание.

            - Быть с ними! А мою жизнь и силу можешь оставить себе!!!

Ей не потребовалось призывать Луну. Серебряный кристалл в её руках взорвался. И вокруг наступил ад.

В последний момент перед тем, как какая-то сила отшвырнула его назад, едва не смяв, Мамору увидел малиновый столб, соединивший землю и небо.

 

Что-то горячее обожгло ему лицо, и он очнулся. Открыл глаза…

            - Рэй? – спросил он у видения. Оно чуть дёрнуло подбородком, и ему на щеку упала ещё одна слезинка.

Мамору попытался встать.

            - Не торопись, тебе лучше полежать, - вмешалась Ами, появляясь рядом и заставляя лечь обратно. Он послушался, и лёг. На мгновение. Резко поднявшись, уставился на Ами и Рэй, сидевших возле него.

            - Вы?

Слов не хватало. Как не хватало воздуха. Задыхаясь, Мамору чувствовал, как дико и отчаянно колотиться его сердце.

Девочки. Они вернулись. Усаги должна быть рада, если только… Он не мог себя заставить оглядеться, и поискать её взглядом. Боялся не найти, или найти…

            - Где мы? – сухо спросил он, пытаясь справиться с ужасом.

            - Судя по городу под этим обрывом, мы во времени Хрустального Токио, - ответила Рэй. От прикосновения её горячих рук к его сжатым кулакам, Мамору вздрогнул. – Усаги здесь, - тихо проговорила она, слишком хорошо понимая его состояние, - Она спит. Ами уверяет, что с ней ничего серьёзного.

Этого оказалось достаточно, чтобы Мамору вновь почувствовал себя способным дышать. Он почти не заметил, того, как встал, и как подошёл к Усаги, лежащей на земле между Мако и Минако.

Первое, что бросилось ему в глаза – её нагота. На ней абсолютно ничего не было. Ни матроски, ни обычной одежды, ни королевского платья. Совсем ничего, даже банальных ленточек на её распущенных волосах. И она спала. Укрытая золотым плащом своих волос, прижимая к голой груди сжатые руки, с горестным выражением лица, и мокрыми дорожками от слёз, на бледно-розовых щеках. Она плакала во сне.

            - Усаги, - шёпотом позвал он, присаживаясь на колени, и поднимая девушку. Она была совсем невесомая. И если бы ни лёгкое дыхание, и упрямый стук её сердца, что он ощущал руками, он бы не смог поверить, что она всё ещё жива. – Усаги, - снова позвал он, пытаясь разжать её руки, - Усаги, милая…

«Мамо-тян?…» - голос, что он услышал, прозвучал в его голове.

«Да, Усако!» - также молча ответил Мамору, закрывая глаза, и что было силы прижимая девушку к себе.

«Мамо-тян, ты меня любишь?»

Сердце оборвалось.

«Мы все тебя любим!» Яркая бабочка возникла перед ним из темноты.

«Как сильно?» - голосок Усаги был тонким и звонким, как у маленькой девочки.

«Больше жизни!»

            -НЕТ!

Усаги проснулась. Испуганно прижимаясь к нему, она оглядывалась вокруг. Её взгляд метался по лицам подруг.

            - Нет! – повторила она. Её губы дрожали. – Только не умирайте снова! Пожалуйста!

Мако осторожно коснулась её плеча.

            - Мы и не собираемся…

Но Усаги, казалось, её не слышала.

            - Не умирайте, я больше не смогу…

Рэй и Ами опустились на землю почти одновременно.

            -Всё нормально, Усаги. Мы здесь, в Хрустальном Токио, - ласково проговорил воин мудрости.

- И больше никто умирать не собирается, - твёрдо добавила огненная воительница.

- Я больше не смогу, - снова прошептала Усаги, и прежде чем открыла рот Минако, протянула к ней одну из рук, и разжала пальцы. На её ладони под солнечными лучами тускло сверкая многочисленными гранями лежал Серебряный Кристалл. Небольшой граненый шарик. У Мамору перехватило дыхание. Кристалл больше не походил на цветок, и он не парил. Он просто лежал на ладошке Усаги, как дешевая безделушка из стекла.

- Кристалл – он…

- Наверно, он снова уснул, - предположила Ами. Как и все остальные избегая прикасаться к когда-то грозному оружию.

- Наверно, - слабо согласилась Усаги, завозившись в объятия Мамору, пытаясь устроиться лучше, не замечая своей наготы. – Главное, я больше не смогу… пробиться к вам… - договорив, она закрыла глаза, прижавшись к Мамору, и обхватив его за шею, - Я так устала…

 

            Они были в Королевской Опочивальне. Стояли, обнявшись, у огромного окна, открывавшего вид на Хрустальный Токио. Усаги смотрела на город.

Даже не видя лица любимой, Мамору знал, что она опять плачет. Тихо, совсем беззвучно. Только слезинки, словно бисер катятся из её глаз. Ему хотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее. Сотни подходящих слов крутились у него на языке.

            - Ты больше не уйдёшь? – вместо этих всех слов, спросил он, и легонько подул Усаги в затылок. Она вздрогнула и обернулась. В её глазах действительно стояли слёзы.

            - Мне некуда больше идти… - тихо проговорила она, и снова посмотрела на город…

Придя сюда, они обнаружили, что ничего знакомого в Хрустальном Токио нет. Новая столица всей Земли оттаивала в лучах солнца и вместе с пробужденными жителями ждала своих Королеву и Короля. Но никто не знал ни Усаги Цукино, ни Мамору Джиба, ни четырёх девушек в формах сейлорсэньси. И вокруг не было ни одного знакомого лица.

Если бы ни аутеры, возникшие возле ворот дворца, никто из новоприбывших туда бы и не попал. На глазах у всех собравшихся СейлорПлутон вручила смущенной Усаги, закутанной в чей-то плащ, корону и хрустальный жезл.

Во дворце опьянение чудом прихода в будущее прошло, и наступило горькое похмелье.

Серебряный кристалл в последней вспышке дал новую жизнь всем. В том числе семьям девочек. Ни сумев это понять сразу, они несколько дней бродили по городу в поисках знакомых мест, знакомых и родных лиц. Но их никто не узнавал. Они были почти чужими в этом огромном новом городе. Они отступили…

Дольше всех смириться с неизбежным не могла Усаги. Переодеваясь в обычную одежду, она продолжала уходить на поиски одна. Мамору понимал и её горе, и горе других. Но ни чем не мог помочь. Он сам, давно потеряв родителей, смирился с одиночеством. А потом в его жизни появилась Усаги. Она стала его семьёй. У аутеров по этому поводу тоже не было проблем. Плутон почти всегда была вынуждена стоять на Вратах Времени, Сатурн приходила в этот мир крайне редко, и родители для выполнения её миссии были не нужны. Уран и Нептун - другое дело. Их отношения говорили сами за себя. Они создали свою семью.

Другое дело – иннеры. Дедушка и отец у Рэй, родители Ами и Минако, тётка Мако. Семья Усаги.

 Видя потерянность Королевы, Плутон рассказала Мамору, что все кого девочки ищут, здесь, в городе. Но они все не такие как были раньше. Мамору не стал передавать этот разговор Усаги. У всех должна быть новая жизнь. Без исключений. Прошлое должно было остаться в прошлом.

            - Мне некуда больше идти, - снова горько прошептала Усаги. Продолжая обнимать её, Мамору не ответил. Боялся, что его слова утешения могут сделать ей ещё больнее. И он совсем не ожидал, что чуть вздрогнув, она обернётся к нему, с раскрытыми в пол лица глазами. – Прости, любимый. – выдохнула она, и поднявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.

            -За что? – опешил Мамору, испугавшись, что пропустил что-то важное из того, что она могла бы сказать.

            - Прости… Я просто хотела сказать, - горячо зашептала девушка, - Я хотела сказать, что мне не нужно больше никуда идти. Я уже пришла. Моё место здесь. – она обняла его руками за шею, и снова потянулась за поцелуем. – Здесь. Рядом с тобой!

Ещё до того, как её нежные губы, пахнущие земляникой, коснулись его, Мамору почувствовал, как внутри у него всё взорвалось, и слегка потемнело в глазах.

            - Усако… - пробормотал он хриплым от волнения голосом, и легко подхватил на руки смеющуюся девушку, - Вот, и хорошо. Потому что больше я тебя никуда и не отпущу.

 

Ами рассеянно листала том Новейшей истории Земли. Странно было читать историю своего мира, своих сражений, как что-то ушедшее далеко в прошлое. Прошлое. Закрыв глаза, Ами попыталась вспомнить маму. Она легко вспомнила белый халат, мамину причёску, тихий голос, но её лицо… Её лицо теперь постоянно ускользало от Ами. Чувствуя, что сейчас может расплакаться, она подумала об отце. Там в прошлом она видела крайне редко, и потому могла не расстраиваться, не вспомнив его облика. Достаточно того, что она могла вспомнить его картины, и его музыку.

            - Простите, вы читаете?

Услышав голос в ставшей уже привычной тишине библиотеки, Ами встрепенулась.

            - Простите?

Перед ней стоял симпатичный, как девушка, молодой человек. В лёгкой рубашке, темных брюках, со светлыми волосами, собранными в хвост. Со стопкой книг в руке.

            - Новейшая история Земли, - парень указал на книгу лежащую перед Ами.

            - А? Ой! Берите, конечно!

            - Спасибо, - поблагодарил незнакомец, не торопясь забирать пододвинутый к нему том. Ами открывшая следующую из выбранных книг, вдруг почувствовала лёгкое дрожание рук.

            - Прости. Меня зовут Рио Урава.

            -Рио?! – осипшим голосом переспросила Ами, снова понимая голову.

            - Да, такое достаточно необычное сейчас имя. Но… Могу ли я пригласить вас выпить со мной чашку кофе? Здесь неподалёку есть замечательное кафе.

            - Да, конечно, - сразу же согласилась Ами. Она не верила себе. Что бы она вот так быстро приняла приглашение незнакомого молодого человека? Но это было. И, кроме того, в ней появилось ощущение, что молодой человек ей очень и очень знаком.

            - Меня зовут Ами Мидзуно.

            - Я знаю, - вдруг улыбнулся Рио, подавая ей руку, чтобы помочь встать, - Я несколько дней наблюдаю за вами. Вы одна из телохранителей Королевы Серенити…

 

Служба только закончилась. Выйдя вместе со всеми из храма, Рэй подождала пока на площадке перед колоколом Желания никого не останется. А потом медленно подошла, и остановилась возле красно-белого шнура. Откуда-то изнутри храма донёсся голос служителя ругавшего нерадивого ученика. Но, даже закрыв глаза, Рэй не могла заставить себя поверить в то, что это голоса дедушки и Ёчиро. Собственно, она просто запретила себе думать о них. Просто забыла.

Она потянусь к шнуру, и остановилась. Если она, правда, всё забыла, то о чём, ей просить богов?

Неожиданный удар колокола над головой, заставил Рэй подпрыгнуть на месте.

            - Простите, я не хотел вас напугать.

            - А я и не испугалась! – возмущенно бросила Рэй, оборачиваясь на голос нарушителя спокойствия, и замолкла.

Наверно, это солнце отразилось от гладких плит храмового двора, ослепляя её на мгновение, и позволив увидеть странное. Две фигуры молодых людей, одного светловолосого в военном мундире, и темноволосого взъерошенного в одеянии служки часовни - слились воедино в блондина с небрежно опущенной на глаза чёлкой в форменной куртке, позёрно наброшенной на плечи.

            - Я Ёчиро Кумадо!

            - Рэй Хино, - автоматически отозвалась Рэй, и смущенно смолкла.

            - Я знаю, - оглянувшись на яркое солнце, позёр снял куртку, - Вы приходите сюда каждый день. У вас что-то случилось?

            - Нет, - Рэй посмотрела на храм, - Мне просто нравится атмосфера таких мест.

Назвавшийся Ёчиро тоже посмотрел на храм.

            -Вы наверно мне не поверите, но мне кажется, что в прошлой жизни я работал служкой при маленькой часовне. - Рэй чудом удержалась, чтобы не закричать. – Такие странные сны – воспоминания… Суровый священник, и красивая девушка – Ёчиро оглянулся на Рэй, - похожая на вас… Вы мне верите?

            - Верю… - призналась СейлорМарс.

            - Вот и отлично, - позёр Ёчиро просиял, - Кстати, на службе у Королевы позволяется выпить чашку чая с незнакомцем?

Рэй не могла не ответить на улыбку.

            - Конечно. И, кроме того… Мы познакомились, а значит ты больше не незнакомец.

            - Прошу, - Ёчиро подставил ей локоть.

            - Благодарю, - Рэй осторожно ухватилась за сильную мужскую руку.

            - Кстати… - заговорил вдруг Ёчиро, когда они уходили со двора храма, - Вы раньше не слышали такую песнью… «Прощай, голубка моя…»

            - Что-то знакомое… - прошептала Рэй, на мгновение закрывая глаза, - Что-то из прошлого…

            - Хм… Так я и думал…

 

Это был уже восьмидесятый круг. Хотя Мако чувствовала, что где-то сбилась с правильного счёта. И возможно, по этому маршруту она бежала лишь семьдесят пятый круг, а может…

Помотав головой, девушка попыталась избавить голову от мыслей. Не нужно ни каких мыслей. Ведь именно поэтому она решила всё свободное время проводить в изматывающих тренировках. Так что ни каких мыслей…

            - Ма-тян, ты дома? – позвала высокая молодая женщина в деловом костюме, открывая незапертую дверь.

            - Да, - отозвалась Мако, выглядывая из кухни, вся в муке. Усаги в порыве энтузиазма умудрилась разорвать пакет с мукой едва ли не на части. – Оба сан[2]! – радостно взвизгнула Мако, кидаясь на гостью.

            - Ма-тян, пожалуйста, зови меня просто Токико.

            - Хорошо, оба сан Токико, - улыбаясь, согласилась Мако. Из кухни выглянула Усаги.

            - Мако, а где у тебя?... Ух, ты, это твоя тётя? – тут же совершенно бесцеремонно затараторила она.

Токико заулыбалась. И Мако ей залюбовалась. Токико была младшей сестрой отца Мако. В этом году ей исполнилось двадцать два, и она очень не любила, когда племянница называла её тётей. Да, и в самом деле с их разницей в возрасте всего семь лет, То-тян могла быть просто старшей сестрой для Макото. До знакомства с девочками Мако бывало по полгода жила у То-тян в Асии, но потом ей стало как-то некогда. И тогда Токико начала приезжать к племяннице сама. Регулярно, почти каждую неделю, на выходные. Не смотря на то, что всегда очень много работала…

Когда из-за слёз, дорога стала не видна, Мако остановилась. Слёзы текли, не собираясь иссякать. Стоя на дороге, далеко от нового сияющего Токио, она стояла и плакала, не в силах справиться со своим горем. А ведь она считала себя сильной, думала, что может справиться со всем. И вот оно всё! Сияющее будущее. А рядом никого!

Конечно, есть девочки, Усаги… Но Мако хотелось ещё хоть раз увидеть То-тян, и…

Додумать она не успела. Что-то сильное толкнуло её и уронило на утрамбованную дорожку.

            - О, боже! Простите! Вы не ушиблись? - мужской голос был заботлив, и полон раскаянья. Ещё не открывая глаз, Мако решила отшить этого нечаянного кавалера. Но ей не хотелось ругаться. Не хотелось омрачать воспоминания о То-тян банальной ссорой с незнакомцем. – Вы разбили колено, - теплые руки коснулись голой ноги Мако, - Я сейчас…

-Не надо, - поспешно отказалась она, отталкивая незнакомца, и открывая глаза, - Мне поможет…

- Сейлормеркури? – улыбаясь, продолжил вопросом красивый мужчина в майке и военных брюках, с гривой каштановых волос, и смешливыми чайными глазами, - Лейб-медик Их Величеств?

- Да, - прошептала Мако, чувствуя головокружение. Наверное, она всё-таки переусердствовала с тренировками.

- Не стоит слишком долго ждать. Я тоже могу помочь вам, - рука мужчины зависла в паре сантиметров над страшной ссадиной, а он сам склонил голову, и что-то прошептал. Мягкий зелёный свет согрел Мако и в несколько мгновений исцелил разбитое в кровь колено.

- Как вам это удалось? – потрясенно спросила Мако, безропотно принимая помощь, и поднимаясь на ноги. Мужчина оказался выше её на целую голову.

- Ну, как сказать. – ей понравилось, как он улыбается, - У меня есть некоторые свои скрытые таланты…

- А откуда вы знаете о…

- Сейлормеркури? – мужчина снова улыбнулся, - Просто. Как можно не знать четырёх СейлорХранителей Королевы?

С необычайной яркостью Мако вспомнился залитый солнцем идеально чистый город, горожане, обступившие и не пускающие во дворец четырёх воинов и Мамору с Усаги на руках.

            - Да, уж. Всем потребовалась всего неделя, чтобы нас запомнить! – сердито проговорила она, мгновенно теряя возникшую к незнакомцу симпатию. Вырвав свою ладонь из рук мужчины, Мако хотела уйти. Ей никогда не нравилось лицемерие.

Но её остановили. Тот, от кого она пыталась уйти, грубо развернув, прижался к её губам, в поцелуе.

            - Прошу прощения. – извинился он, когда поцелуй кончился, - Но я не мог допустить, чтобы ты ушла, Мако. Не возражай!

А Мако, удерживаемая на ногах только объятиями поцеловавшего её нахала, и не думала возражать. Но не могла не спросить.

            - Как тебя зовут?

            - Кенджи Кадзава.

            - Кенджи?- потрясенно переспросила она. Но имя её любимого из прошлого так не подходило этому красавцу-силачу с каштановой гривой волос, и упрямыми чертами лица.

            - Друзья иногда зовут меня Неф, как одного из древних египетских царей…

            - Правда? – самой Мако приходил в голову совсем другой вариант объяснения такого оригинального прозвища.

            - Может быть, ты не откажешься от чашки горячего шоколада после такой интенсивной тренировки?

            - Да, конечно.

Его могли бы звать и Нефритом…

 

Скучая Минако перемешивала трубочкой в стакане коктейля кусочки льда, попутно лениво разглядывая лежащую перед ней мангу.

«Прекрасный воин в матроске»

Странно... Их жизнь и запертая в рамочки черно-белых рисунков на обычной, но старомодной сейчас, бумаге.

Продавец, который отдал ей этот запылённый томик манги, даже не смог сообразить, что там рассказывается и о ней. Ему не помогло, что лицо СейлорВенеры на обложке было её лицом, одной из четырёх СейлорХранителей Королевы Серенити. Она попыталась ему указать на похожесть принцессы Серенити и Нео-Королевы Хрустального Токио. Но он лишь кивал головой, соглашаясь, а в его глазах явно читалось сочувствие к помешавшемуся воину Королевы.

Разочарованной Минако не осталось ничего другого, как уйти. И последние часа три она провела в небольшом кафе на окраине Токио, чем-то напомнившем ей старую Корону. Даже девушка-официантка с коротким рыжим хвостиком была похожа на Унадзуки. Только она ничего не знала о Мотоки Фурухата, и не имела ни малейшего понятия о том, кто он такой. На вопрос, кто владел этим кафе раньше, Румико попыталась рассказать всю родословную своей семьи. Утомлённая Минако отослала болтливую девчонку, и занялась разглядыванием манги.

Она не представляла, кому потребовалось зарисовывать жизнь сейлорсэньси. Хотя в принципе, здесь было не всё. Всего лишь 13 глав. 13 глав включивших их жизнь на Луне, первую и последнюю битвы с Металлией, и жизнь на Земле. Столько событий и всего 13 глав рисованных картинок…

Серебряное тысячелетие. Минако отодвинула бокал в сторону, положив голову на сложенные поверх стола руки, посмотрела в окно. Это было так давно… Мир, в котором она даже не была Минако, она почти помнила. Не полностью, не чётко. Как сны…

Там её звали Энея. А девочек – Герма, Брэна, Марсия. И также как принцесса Луны они любили. Очарованная своим Эндимионом Серенити это не замечала. Но это было. Четыре мужественных генерала Земного Королевства не меньше принца любили прилетать на Луну. Но потом пришла Металлия. И умирая, королева Серенити пообещала, что серебряный кристалл даст всем новое счастливое будущее. Но в 20 веке их ждали лишь жестокие сражения за Землю. С врагами невероятной силы и могущества. Возрожденная Металлия, злобные инопланетяне, приход Мистресс и фараона Найнети, Нехеленния и её мёртвый цирк. А чего стоила им Галаксия?

Минако вздохнула. Одни сражения, и никакого личного счастья. Даже Усаги с Мамору досталось.

И вот, наконец, они здесь, в Хрустальном Токио. Как они сюда попали, Мина не помнила. Смутно, как в тумане, вспоминалась сосущая пустота от известия, что Усаги пропала. Вспоминалось перевоплощение, и странный бой с кем-то странным на разрушенной площади Серебряного Тысячелетия. А потом… Потом она вместе со всеми проснулась на изумрудном обрыве над Хрустальным Токио.

Плачущая Усаги, умоляющая больше не умирать, тусклый серебряный кристалл, отчуждённые выражения лиц людей, их не знавших…

            - Неужели на Королеву Серенити и её венценосного супруга готовиться покушение?

Испуганная Минако вскинула голову, и выпрямилась. Перед ней, с другой стороны столика сидел…

            - Кунсайт?!

            - Принцесса Энея, - сереброволосый мужчина бывший в далёком прошлом одним из генералов Земли, склонил голову в знак приветствия.

            - Здесь, и сейчас меня зовут Минако Айно.

Кунсайт улыбнулся.

            - А меня Эндрю Тэлбот.

            -Эндрю?! – поразилась Мина.

Мужчина, сделав знак скучающей у стойки Румико, вновь повернулся к ней.

            -Да, - согласился он, - Вынужден признать, слегка необычное для меня имя.

            - Я не об этом, - возразила Минако, торопливо хватаясь за мангу, пытаясь скрыть дрожание рук. Эндрю звали её друга, там, в 20-м веке. Откуда Кунсайт мог знать об этом?

            - А о чём? – вопрос бывшего генерала прозвучал вполне невинно. От ответа её спасло появление Румико. Она поставила перед обоими по чашке кофе со сливками, а рядом с чашкой Мины оставила ещё и восхитительное на вид пирожное.

            - Я не зака…

            - Это заказал я, - объяснил Кунсайт, и жестом отослал открывшую было рот Румико.

            - Зачем?

            - Мне помниться, принцесса Венеры была жуткой сладкоежкой.

Мина покачала головой.

            - Ты ошибаешься. Сладкоежкой была Серенити. А я не любила даже сладкий чай.

Она задумчиво уставилась в бледное от сливок кофе, словно надеясь увидеть там события тех дней. И вздрогнула, когда теплая мужская рука легла поверх её сжатой на манге ладони.

            - Энея?... – она вскинула на него глаза, - Прости… Минако, почему мы не можем быть вместе?

            - Что?...

            - Здесь другое время, здесь больше нет войн. Мы можем больше не сражаться друг против друга.

«Милые мои девочки, я хочу, чтобы у вас всех было счастливое будущее».

            - Ты пытался убить Серенити, пытался убить Усаги… Раз за разом, ты попадал под влияние темных сил… Как я могла продолжать любить тебя?! – выкрикнула вдруг Минако против своей воли, и испуганно замолчала. В замешательстве, она не заметила, как Эндрю пересел за стол рядом с ней. Но почувствовала, как его крепкая тёплая рука притянула её к нему…

Почувствовав это властное и вместе с тем нежное объятие, Минако вдруг расплакалась. Ужас… А ведь она так гордилась собой. Гордилась тем, что держалась. Держалась даже тогда, когда все остальные ломались. Например, там, в прошлом. Она потеряла всё, что любила - родителей, планету, друзей, свою Принцессу – но не сломалась. А лишь хотела отомстить. Пусть из последних сил, но убить Берилл. А 20-й век?… Только боль и потери. Пришли сюда, и здесь тоже самое… Чужое время, чужой город, чужие лица чужих людей…

Она держалась и здесь. Мама и папа, наверно, переродились, им сейчас хорошо. А она… Она на Земле, в счастливом будущем, со своими друзьями и своей Королевой. Всё нормально…

Но одно прикосновение Эндрю заставило её вспомнить всё, что забрали у неё годы сражений и войн.

            - Не плачь, пожалуйста, - попросил Эндрю, осторожно целуя её мокрые от слёз глаза, - Пожалуйста… Всё кончено. Мы теперь вместе…

            - Мина?!

Услышав знакомый голос, Минако обернулась. В дверях кафе стояла Усаги, в простом белом сарафанчике. Самая невероятно обычная.

            - Мамо - чан, Мина здесь! Девочки, я нашла её, - крикнула она остальным, кого Минако не видела, а сама бросила к ней, - Мина, я так счастлива! – проговорила она, награждая и её, и Эндрю порцией звонких поцелуев.

            - Эндимион-сама! - вскрикнул заметно побледневший Кунсайт, увидев Мамору в дверях.

            - Просто «Мамору», - смущенно попросил молодой человек.

            - А как же ваш титул, ваше величество? – ехидно поинтересовался Нефрит, появляясь следом за Мамору в обнимку со счастливой Макото.

            - Точно, точно… - вставила Рэй, со смехом и в шутку отпихивавшая от себя Джедайта.

            - А я думаю, что желание Мамору-сама стоит удовлетворить, - деликатно вмешался Зойсайт, отвлекаясь от смущенной Ами. И Минако была уверена, что заняты они были вовсе не научными разговорами.

            - Рио, просто «Мамору»! – взмолился молодой Король, пытаясь усадить мечущуюся среди друзей Усаги себе на колени.

 

            Главную церковь Хрустального Токио заливал океан солнечного света. Великолепная церемония брасочетания соединившая Короля и Королеву уже закончилась, и они остались одни в роскошном зале.

                        - Теперь жених может поцеловать невесту, - повторил Мамору слова священника, и, испытывая трепет, наклонился к любимой. Но едва их губы соприкоснулись, свет ещё более яркий, чем солнечный, озарил внутреннее убранство церкви.

                        - Ох, - едва слышно выдохнула Усаги, начиная оседать на пол. Мамору с трудом успел подхватить её на руки. А ровный розовый свет уже гас, собираясь в сверкающую звезду на груди девушки.

                        - Усако, - встревожено позвал Мамору, вглядываясь в побледневшее лицо жены. Он не знал что думать. И боялся лишь одного. После всего, что произошло, потерять её.

                        - Чибиуса… - прошептала она в ответ, и быстро поднявшись, прижалась к нему. – Она…

                        - Что? Что случилось?

            Мамору почувствовал слезы текущие по щекам жены, и вдруг понял, что это слёзы радости. Так как в одно мгновение сам ощутил солёных предателей подступивших к глазам.

                        - Чибиуса, она жива… Она скоро будет с нами… - услышал он горячий шепот девушки, и от запоздалого понимания закружилась голова.

            Он не решался заговорить об этом, боясь, что плохие воспоминания причинят Усаги боль. Но сам никогда не забывал видения облака розовой пыли, разлетающейся над пустынной площадью разрушенного Серебряного Тысячелетия – всё, что осталось от его будущей дочери. Да, он сам боялся поверить в то, что Тёмная Сеньши её не убила. Не хотел узнать, что Усаги винит себя в её смерти. Но вот…

                        - Я так боялась… Боялась, что её не будет… Что я убила её, там, на Луне… Я бы не смогла жить с этим…

            Он аккуратно поднял её лицо за подбородок и поцеловал мокрые от слёз глаза.

                        - Ты никогда не смогла бы убить, под каким бы страшным заклятием ты не находилась.

            Усаги смущенно опустила взгляд к изрядно помятому в объятиях свадебному букету.

                        - Скажи… До тех пор, пока наши обязанности не закончатся, мы будем вместе защищать Землю?

                        -Конечно, будем… - искренне согласился Мамору.

                        - И мы… ты и я… всегда будем вместе?

            Он кивнул.

                        - Обещаю, мы всегда будем вместе.

            Несколько долгих мгновений она пристально вглядывалась в его лицо, словно искала там следы неискренности, и не найдя их, заулыбавшись, потянулась к нему за поцелуем.

            Уже на выходе из церкви, перед тем как выступить на залитый солнцем порог, она остановилась.

                        - Я тоже обещаю, - серьёзно начала она, посмотрев на него, - Я обещаю всегда защищать тебя… - смущенно зарделась, и торопливо добавила, - И всех кто нам дорог!

            Легче ветра она сорвалась со ступенек, чтобы присоединиться к подругам.

                        - Мамо-тян! – позвала она уже из их окружения.

            Он не торопился. Впервые за последние дни, чувствуя невероятные спокойствие и умиротворение. Стоял на ступеньках церкви, смотрел на неё окруженную ворохом цветочных лепестков, и откровенно любовался.

                        - Да же если, мы когда-нибудь уйдём, - подумал он вдруг, - И новые сейлорвойны – новые звёзды появятся на свете… Но ты, Сейлормун, самая прекрасная звезда, которая будет сиять вечно.

 

Конец

 

27,07,04