- Сещемару, если бы ты однажды полюбил, то какого цвета была бы твоя любовь? - вдруг спросила Рин. - Что? – Сещемару очнулся от дремотного состояния, которое на него в течение последнего часа навеяли собственные размышления, и озадаченно посмотрел на свою спутницу. - Я спрашиваю, какого цвета была бы твоя любовь? – произнесла Рин громко и закатила глаза. - Я не понял вопроса. - Ну, хорошо. Раз не знаешь, так и скажи. Тогда спроси у меня, какого цвета будет моя любовь, - не унималась она. Последняя фраза окончательно поставила в тупик великого демона, он грациозно потянулся, отбрасывая в сторону оставшиеся следы нахлынувшей сонливости, и неохотно спросил: - Ну, и какого же?.. - Зелёного! - Тебя этому Джакен научил? – иронично заметил Сещемару и оглянулся по сторонам в поисках своего слуги. - Зе-лё-но-го, - настойчиво повторила Рин. - А почему не красного? - спросил он с улыбкой, и в мыслях с грустью вспомнил о Кагуре. - Потому что красный - это пожар, это огонь, пламя - назови, как хочешь. - Но ведь именно красный и ассоциируется у всех с любовью! - Не у всех, а только у тех, кто "горит"! - А ты, значит, не будешь "гореть"? - Нет, уверенно ответила Рин, - И знаешь почему? Вот только представь такую ситуацию: некто полюбил и в нем горит костёр. Сначала он горит очень сильно, потому что объект его желания сделал всё правильно, как надо. Сначала он нашёл удобное для костра место, потом собрал поблизости сухих веток, то есть комплиментов всяких там и знаков внимания, правильно их выстроил. Этого вполне достаточно, чтобы разжечь огонь. Затем он подбрасывает туда дрова потолще, потом бросаешь полено. Пока он собирал "дрова", которые будут гореть в "костре", он устал. Костёр горит ярко, ему тепло и он доволен. Но вот костер начинает затухать. Поблизости ничего нет, что можно было бы подбросить, а бежать куда-то уже нет сил. Можно продлить удовольствие - снять с себя одежду и принести её в жертву языкатому чудовищу, но пройдёт немного времени и она тоже перегорит - и тогда уже нельзя будет никуда уйти. А костёр-то всё равно потух. Вот и получается, что такая любовь из красного цвета очень быстро превращается в серый - как костёр в дым. А серый цвет - он же никакой для любви, так ведь? - Так, так, так, - согласился Сещемару, удивляясь, откуда у Рин в голове появились такие мысли. Затем он повернулся набок, подпёр голову ладонью. Сонливость его прошла, и он еще раз улыбнулся: - Интересно, а жёлтый? – задал Сещемару ей вопрос, желая знать, насколько же глубоко она успела обдумать столь неожиданный для него предмет разговора. - О жёлтом вообще не хочу говорить, это какой-то предательский цвет, - Рин демонстративно поджала губы, тем самым давая Сещемару понять, насколько же этот цвет ей неприятен, - Он привлекает внимание, ты на него смотришь-смотришь, а потом всё вокруг кажется жёлтым! Да и вообще, глаза от него болят. - Ну, хорошо, это понятно. Черный тоже понятно - это не цвет любви. - Нет, подожди. Любовь бывает всех цветов! – возразила она ему, - Любовь сама по себе - радуга! Каждый раз поворачивается к человеку новым оттенком. - Ну, не чёрным же! - вступил он с ней в спор. - А почему нет?! Разве не бывает такого, что любовь делает человека злее, замкнутее, он становится агрессивным. Вспомни хотя бы ту историю про Нараку и Кикио, которую ты мне однажды рассказывал. Любовь Нараку была черной. А если говорить о взаимной любви, то тут речь идёт о том влиянии, которое люди оказывают друг на друга, это как смешивание красок. Предположим, ты - белая краска, я - чёрная, какая из них "сильнее"? - Чёрная, конечно! - Почему это "конечно"?! Сильнее та, которой больше. Но даже если их смешать в равной пропорции, то "чистого" цвета уже всё равно не будет - чисто-чёрного или чисто-белого, вот так и люди. Кто-то один "заливает" другого своим цветом, потому что его у него в избытке, а тот либо принимает не сопротивляясь, навязываемый оттенок, забывая при этом о своём, либо вступает в борьбу за "сочетание" цветов. Но чем бы не закончилась эта борьба - "чистого" цвета не останется ни у первого, ни у второго! Краски уже смешаны. Сещемару смотрел на Рин очень внимательно. Никогда прежде она не позволяла себе рассуждать на эту тему. Рин говорила с ним о чем угодно – о птицах, о деревьях, о том, как она провела день, и какие поучения получила от Джакена, о том, что их ждет завтра и куда они будут держать свой путь. - Фиолетовый, - словно вынося приговор, сказал он. - Фиолетовый, - поморщилась она, - нет. Моя любовь не может быть фиолетовой, во-первых, я не люблю этот цвет, а во-вторых, нет, на этом и остановимся. - Ну, тогда голубой или синий, - не унимался Сещемару, выдвигая новые версии ответов на ее вопрос. Ему самому стало интересно. - Ничего не могу с собой поделать, голубой для меня - это небо! Небо - это птицы, птицы - крылья, крылья - мечта! Ну, а мечта - это молодость. Значит, голубой цвет более присущ молодой любви, любви в раннем возрасте, когда ты прибываешь в эйфории, превозносишь избранника, идеализируешь что ли. Синий для меня - это цвет всепрощения. Ну, вот не знаю, если ты всё прощаешь человеку - это синий. - Зелёный, - мягко поправил Сещемару, основываясь на собственном цветоощущении этой жизни. - Зелёный, - повторила Рин и глубоко вздохнула. На маленькой поляне, где они устроили привал, повисла тишина. Сещемару не сводил с Рин глаз. И она почувствовала, как ему не терпится поторопить ее с объяснениями, но Рин понимала, что сказать сейчас одно ненужное нервозное слово - значит переломать все кисти тогда, когда картина ещё не закончена. Понимала это она, знал это и он, терпеливо выжидая ее пояснений, но Рин не торопилась. - Практически каждое утро мы вместе просыпаемся, - наконец начала она, - я вижу утренний свет и вижу тебя. Начало нового дня. Зарождение чего-то нового - это зелёный цвет. Каждое утро начинается по-разному: то меня будят золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь кроны деревьев, то я просыпаюсь от шуршания серого дождя по крыше или навесу, в зависимости от того, где мы находимся. Зимой, в нашем замке, я вижу в окне белый снег, летом - зелёные листья. Картина окружающего мира меняется, но для меня она остается все той же – потому что каждое моё утро начинается с тебя. Значит, новый день - это Ты. Это зелёный. Я знаю – тебе нравится то зелёное кимоно, которое ты мне подарил на восемнадцатилетие. Именно поэтому мне хочется надевать его чаще, для того, чтобы не расставаться с тобой целый день, пусть даже мысленно. Это тоже - зелёный. Бывает, мы не понимаем друг друга, и даже ссоримся. Зная мою вспыльчивость, ты мудро первым делаешь шаг навстречу. В этой ситуации, ты всегда придерживаешься синего цвета - ты меня прощаешь, в то время как меня "захлёстывает" едкий жёлтый. В момент прощения краски смешиваются. А знаешь, что будет, если смешать две акварельные краски: синюю и жёлтую? Впервые Рин повернула голову, чтобы пристально посмотреть в глаза Сещемару. Он был очень внимателен. В ответ на ее вопрос он едва заметно поднял бровь и качнул головой. - Получится зелёный цвет, - ответила Рин, не сводя с него глаз. Они смотрели друг на друга, но Рин сдалась первой и отвела взгляд. Сещемару продолжал смотреть на нее. Она оглянулась по сторонам - уже темнело. Послышались первые вечерние трели птиц. Вскоре Рин улыбнулась, и вновь повернулась к нему. - Так какого цвета твоя любовь? - продолжая улыбаться, она скользнула взглядом по его плечам, губам и остановилась вновь на глазах. В одно мгновение он оказался надо нею и, опустившись на руках, поцеловал…
