Глава третья

Мужчина мечты
- Я ждал тебя, Харука... Ты почти не появляешься на треке. То свидание было не особо удачным...
- Микава-сан, - вздохнула та, одновременно вдыхая тонкий аромат букета в своих руках, - мне имя своё произнести некогда, не то, что тренироваться. Но я чувствую себя в форме и не подведу мистера Такахаси.
- Я рад слышать это, но тебе не кажется, что даже такая решимость всё же нуждается в тренировках? Что ты думаешь по поводу небольшого заезда – только я и ты?
Микаве пришлось дозваниваться до неё почти ночью, поскольку днём она у себя бывала редко, и сейчас девушка стояла на ступенях общежития, зябко ёжась в слишком лёгком для осенней ночи пиджаке. Букет посреди ночи казался неуместным, и Харука не знала, что с ним делать. Шлем Микавы, покачиваясь, висел на руле его огромной бежевой, а в темноте молочно серой машины, и Харука ощутила ностальгию по рвущему кожу ветру, что, кажется, хочет сорвать всю одежду в неуёмной жажде обладания тобой и твоей душой. Ватанабэ вполне понимал её чувства, и ответный блеск его глаз заставил её кивнуть. Девушка отнесла цветы наверх и вернулась, захватив перчатки и шлем.
Мощные линии её мотоцикла заставили Микаву улыбнуться. "Красный, синий, золотой... Красный, и никакой другой...". Харука затянула шлем и подняла руку, давая старт. Две машины рванули с места, не считаясь со спящим городом.
Харука быстро перестала чувствовать холод, азарт грел лучше любой одежды. Она вспоминала всё то, что Микава говорил ей во время недолгих тренировок, и особенно во время их прошлого свидания, ставя лучшее время. Да, она ехала не в полную силу, но и он не выжимал последнее. Его советы всегда были своевременны и точны, позволяя умом сэкономить время там, где в обычной ситуации пришлось бы брать нахрапом за счет скорости и мощности двигателя. Девушка хорошо усвоила уроки, и сейчас применяла полученные знания, удивляя своего учителя. Тот же испытывал законную гордость талантливой ученицей, что так легко воспринимает его слова и опыт. Прокружив около часа по городу, он остановил байк возле своей квартиры.
- Зайдешь? – Харука стянула шлем с влажных волос, прямо встречая его взгляд:
- Почему нет?
Микава суетился на кухне, а Харука листала старую подшивку спортивных журналов, лежавшую на диване в гостиной.
"Ватанабэ Микава занимает первое место, Кобаяси Ранмару приходит лишь вторым, это очередной этап состязания этих двух величайших гонщиков десятилетия..."
"И в жесткой борьбе Кобаяси Ранмару удаётся вырвать победу у Ватанабэ Микавы..."
"Ватанабэ из-за травмы ноги вынужден пропустить гонку, теперь фаворит определен – им стал его постоянный соперник Кобаяси..."
"Кобаяси Ранмару отказывается от участия в гонке..."
"Соперники жмут друг другу руки и вот они снова на треке – кто из них станет первым, а кто неизбежно вторым?"
"Красавчик Ранмару в результате оплошности неожиданно покинул трассу, и уже не может вновь включиться в состязания, и как благородный самурай, Ватанабэ Микава так же покинул поле боя, оставив делить его участникам помельче..."
Харука отложила журналы. Эту историю она знала и так. Ватанабэ считал лишь одного человека достойным себя соперником – лидера команды Черных – Кобаяси Ранмару. И тот отвечал ему тем же. Они участвовали в одних и тех же соревнованиях, пропускали одни и те же этапы. Как их участие, так и их отсутствие накаляло страсти среди болельщиков, так как силы их были равны, и в любом случае результат был непредсказуем. Разве что, если их не было на треке – выиграть мог любой из участников, а если были – то лишь один из них.
Легенды об этом противостоянии также были частью фольклора мотокросса и мотоспорта в целом, как легенды о настоящей дружбе и взаимовыручке. Но Харуке не нравился конец: Ранмару погиб во время одного из заездов, а Микава так и не смог оправиться от его гибели. Он выиграл несколько кубков и ушел из мотоспорта. Он обещал вернуться только в том случае, если встретит соперника, подобного Кобаяси.
Харуке не приходило в голову, что эта история довлеет над ним до сих пор.
Микава вернулся с подносом, с красиво выложенными на нем разнокалиберными бутербродами и бутылкой вина в центре. Фужеры он принёс отдельно, сервируя маленький столик.
- Извини, что так банально, но твои успехи хочется отметить.
- Я поняла, Микава-сеней. Вы очень много дали мне, даже за то ничтожное время, что нам удалось провести вместе. Но послезавтра гонка, и она покажет, чему я смогла научиться. - Харука пригубила бокал, слегка сморщившись от непривычного вкуса алкоголя.
- Крепко? – Харука улыбнулась. Пить вино посреди ночи в квартире почти незнакомого мужчины, в этом было что-то возбуждающее и запретное. Но запретное её не пугало, хоть особо и не привлекало. Тем не менее, Микава был мужчиной, а она, как ни крути, женщиной, и он находил её интересной в достаточной степени, чтобы поить вином после бешеной ночной гонки, так и не выявившей победителя.
- Я предпочитаю кофе. В нем крепость лишней не бывает, - девушка отставила бокал.
- Хорошо, - Микава вновь отправился на кухню. Когда он вернулся, в его руках исходили вкусным паром две миниатюрные чашечки. - Ну что ж, нарушим правила свидания. Кофе вместо вина. Ведь я же должен оправдаться за тот случай... Да и некоторым ещё рано употреблять алкоголь. Всё время забываю, что ты несовершеннолетняя.
- Точно.
Ватанабэ аккуратно поставил чашки на столик и рассыпал по его стеклянной поверхности горсть шоколадных конфет, принесённых в кармане. Харука с удовольствием взяла одну из них. Кофе оказался неожиданно вкусным и девушка, начавшая было снова зябнуть, вновь согрелась.
- Спасибо, Микава-сан. Можно снять пиджак?
- Д...да, конечно, - Харука скинула с плеч тяжелую ткань, оставшись в рубашке для сна, что была на ней, когда раздался звонок Микавы. Девушка подогнула под себя ноги, и Микава удивился свободе её позы.
- У вас уютно...
- Я рад, что тебе нравится, но это временное жильё. Я снимаю квартиру, но после этой гонки уже, наверное, заведу что-нибудь постоянное.
- Но и здесь есть всё необходимое – кухня, холодильник, ванная и кровать, - Микава смутился. Он не мог понять, играет с ним Харука, или говорит искренне, не имея ничего такого в виду, или же...
- Ты, я вижу, просматривала журналы..., - он не знал, что сказать в ответ на её реплику, и перевел разговор в более безопасное русло.
- Да. Но эту историю я слышала много раз. Правда, у нас её рассказывают только с твоей стороны, ведь Ранмару был лидером чужой команды, но я смотрела архивы. Он очень много значил для вас...
- Ну вот, опять! Вовсе нет! Журналисты первым делом старались найти в наших отношениях что-нибудь эдакое, но между нами не было ничего, интимнее рукопожатия перед камерами.
- Ох, я ничего такого в виду не имела. Такое взаимное благородство столь редко встречается...
- Но разве ты бы поступила иначе? Если есть человек, равный тебе, соревнование с которым дарит удовольствие, и он по какой-то причине не выходит на трек, есть ли смысл обгонять аутсайдеров?
- Дело не в смысле, а в цели, - кофе кончился, и Харука поставила чашку обратно на столик. - Какой бы силы ни был враг, слаб он или силён – наш долг уничтожить его. Если цель – победа, мы не выбираем себе противников, а они выбирают нас.
- Но это не благородно! – Микава тоже отставил полупустую чашку.
- Глупо погибать из-за благородства, не выполнив своей миссии. Это означает презреть свой долг. Погибнуть, исполняя его – вот что благородно. Пусть не менее глупо, но это не всегда зависит от нас... – Харука отвела глаза в сторону. - Ради миссии мы должны быть готовы принести в жертву не только себя...
- Нет! - Ватанабэ встал и начал расхаживать по комнате, - это означает идти по трупам других, карабкаться на вершину за счет более слабых, предавать друзей... Это низко, в конце концов!
- Мы говорим о разных вещах, - Харука поднялась и одела пиджак. - Гонки, гонщики, зрители на трибунах – они не стоят предательства. Точнее, только ради них и стоит предавать, но лишь, чтобы спасти...
- Я не понимаю тебя, Харука...
- А я – вполне, - она знала, что на их плечах слишком разный груз, чтобы проводить аналогии. Мир гонок не годился для параллелей. Люди, стремящиеся к победе любой ценой, вызывали у неё лишь жалость. Один или два кубка ничего не решали в жизни планеты, они были важны лишь для отдельного индивидуума. А её бой заключал в себе весь знакомый ей мир, судьбу каждого из таких индивидуумов, и его спасение стоило требуемых жертв.
"Стоит, конечно – стоит. Целая планета, населенная людьми, и три невинных человека, что таят её жизнь в своей... И никто, кроме нас не может взять на себя самое сложное – решение их судьбы. Мир стоит этой жертвы..."
Закрыв глаза, девушка повторяла эти слова, как заклинание. Легче действовать, когда уверен в своих словах. Ведь если нет...
Стоит...
Ватанабэ Микава видел, как замкнулось её лицо, став жестким и безразличным. Он снова видел другую Харуку, не похожую ни на одну из тех, с кем он общался до этого. Сейчас девушка казалась гораздо старше, собраннее, злее, словно несла в себе что-то, что, вырвись оно наружу, способно разрушить всё вокруг. Он уже не помнил, что сам только что горячо возражал ей, ему было жалко эту странную девушку, и Микава подошел к ней сзади, обнимая за плечи. Харука вздохнула и накрыла его ладони своими.
- Я так мечтала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сделал так. Положил бы руки мне на плечи и позволил выплакать все горести разом, но сейчас...
- Что сейчас?
- Не надо отрицать, что вы любили Ранмару, - Харука сжала мужские руки, не давая им вырваться из собственного захвата, ставшего вдруг чужим. - Но он был мужчиной, как и вы. Это останавливало вас.
- Ты не права.
- Права. - Откинув голову назад, Харука затылком коснулась плеча гонщика, - ведь когда он погиб, вы оставили мотоспорт в целом, а не перешли на новый уровень, где были другие соперники равные вам. А во мне вы всего лишь видите его...
- Что? – Микаве всё-таки удалось вырвать руки, и он повернул Харуку к себе, - О чем ты говоришь?
Харука грустно улыбнулась в требовательные глаза напротив. Было тяжело расставаться с идеалом, который она столь тщательно прорисовала в своих мечтах, и, казалось, обрела наяву.
- Вы возите с собой эту подшивку. Ранмару много значил для вас, согласитесь, а я во многом похожа на него в то время – молода, перспективна, похожа на мужчину, но, правда, тем не менее, женщина. Меня можно научить ездить, и соревноваться в своё удовольствие с обновлённым противником. И любить открыто, признавшись в своих чувствах самому себе.
- Харука...
- А я не хочу быть клоном другого человека. Я талантливее. Я больше. Меня трек к себе не приковывает, я могу видеть дальше. Не будь этого, я бы уже висела у вас на шее, Микава-сенсей...
- Ты так не похожа на себя... Что с тобой, Харука? – Микава вглядывался в потемневшие глаза, отказываясь принимать её слова, но и не в силах противостоять их правде. Сегодня Харука его пугала.
- Видели бы вы меня месяц назад... Все казалось таким простым. Мою голову наполнял ветер, а сердце – мечты найти парня себе по вкусу.
- А сейчас?
- А сейчас ветер – во мне, в голове – тьма, а в сердце... Мичиру...
- Мичиру? Ты действительно любишь её? Харука, ты любишь её?
- Люблю? Нет. Это нельзя назвать любовью. Просто она – это я. И это гораздо больше, чем любовь, я же говорила об этом при нашей первой встрече, помните?
Микава помнил. Он снова обнял чужую девушку.
- Давай ещё прокатимся?
- Я приду первой, - её голос показался ему более живым, чем до этого.
- Посмотрим. Мечтать не вредно.
- Гонки – это единственная человеческая мечта, что у меня осталась...

Пляж
- Я чего-то не понимаю? Ватанабэ ушел. – Рассветное солнце почти не пробивалось сквозь тонкие щели в жалюзи, освещая офис рассеянным светом. - Как он мог уйти даже не подготовив тебя?
- Он подготовил меня, Такахаси-сан. Вчера мы устроили гонку, и я убедительно выиграла.
- Что? Выиграла у Микавы? Обогнала его? – в голосе мистера Такахаси сквозило недоверие. Он вызвал Харуку в срочном порядке на трек, застав её почти на выходе из квартирки общежития.
- Да. Я на своём "Suzuki", он на своём, по ночному Токио и пригороду, в тех местах, где дороги похуже.
- И он ничего не сказал тебе, когда вы расстались? – Такахаси был растерян, подобное не случалось с ним очень много лет. С тех пор, как Микава ушел в первый раз.
"Причем здесь ночной Токио? Гонять ночью? Им что, заняться больше нечем?"
- Сказал, что он нашел себя. Что незачем будить призраков. Что слишком поздно вернулся, а надо было всего лишь не уходить тогда.
- Но почему?
- А вам он ничего не объяснил? – Такахаси обошел кресло и тяжело сел в него. Он был уже готов воспринимать любой бред. Микава... Опять тот подводит его... А Харука...? Справится ли она? Ох, Микава, Микава... Как же не вовремя...
- Он разбудил меня ни свет ни заря, и сообщил, что уезжает. Сказал, что его время прошло. Пока светит твоя звезда, ему на треке нет места. Вы поругались?
- Нет. Просто он понял, что меня нечему учить.
- Так уж и нечему? – Такахаси нахмурился. - Мы потеряли одного из лидеров.
- Хига тоже неплох. У него есть все шансы на второе место, и у нас будут две медали.
- Ты так уверена в себе?
- Микава обещал. И я обещала ему. Если я выиграю, он не оставит мотоспорт, а лишь начнёт заново, хоть и не в Токио. Я не могу проиграть.
- Тэно, Тэно..., - Такахаси вздохнул, - а гонка уже завтра.
- Я готова.
Мужчина грузно поднялся и подошел к окну, раздвигая горизонтальные жалюзи. Неровная полоса трека расстилалась перед ним во всём своём великолепии. Мужчина вглядывался в знакомый до боли пейзаж, пытаясь осмыслить ситуацию.
Был ли он прав, принимая решение переставить акценты на Харуку? Он вызвал Ватанабэ, умолял его вернуться, но тот ушел, не приняв участия ни в одной из гонок. Но в то же время, когда он говорил с ним, в глазах Микавы горел огонь, которого в них не было уже очень много лет. Со дня смерти Кобаяси Ранмару... "Если я выиграю, он не оставит мотоспорт. Я не могу проиграть". Хига Итиро и в самом деле неплох, но он сможет выиграть только на эмоциях. А его эмоции зависят от лидера. Лидер же – Харука. Он, Такахаси, сам так захотел. И престиж команды зависит теперь только от неё...
Харука ждала, не решаясь прервать размышлений мэтра. Она достаточно удобно облокотилась о стену и смотрела туда же, куда и мистер Такахаси. На треке виднелись разноцветные мотоциклы, принадлежащие разным командам. Что она выиграет гонку снова, у неё сомнений не было, и сейчас она думала о другом. Скрывать свой пол постоянно она не сможет. Рано или поздно, соперники об этом узнают, и ситуация осложнится. Но это потом, сейчас же надо завоёвывать позиции и авторитет. Пятнадцатилетнего парня редко кто воспринимает серьёзно. А у неё пока нет чемпионского титула даже среди юниоров.
- Ты ещё здесь? – Такахаси отвернулся от окна и с удивлением посмотрел на гонщицу.
- Да. Вы не отпускали меня.
- Ты свободна. Завтра от тебя будет зависеть очень многое, если не всё.
- Я знаю, Такахаси-сан, - Харука вышла из кабинета и отправилась к машине. В её глазах бился с трудом сдерживаемый ветер. Хотелось расправить крылья и взлететь, уносясь туда, где рокочет прибой и дует самый сильный ветер...

Мичиру сидела за столом, прикусив кончик карандаша. Было уже около одиннадцати, но Харука ещё не пришла. В общежитии никто не брал трубку с полуночи, когда она хотела пожелать гонщице спокойной ночи, и девушка закономерно беспокоилась.
Всю ночь она не сомкнула глаз. Какой смысл говорить о долге и жертвах, если всё может оборвать банальный несчастный случай?
В час пополудни скрипачка давно уже забыла о книгах, расхаживая взад-вперед по комнате. Её взгляд то и дело притягивал зеленый браслет передатчика, но Мичиру находила в себе силы не дотрагиваться до него. Когда беспокоится море – это одно, а если на душе нет покоя, то это совсем другое, и вмешивать в это воинские аксессуары не дело.
Охватив ещё раз пустую комнату невидящим взглядом, Мичиру подошла к столу и взяла в руки тонкий браслет. Циферблат послушно исчез, открывая лицо Харуки. Та легко улыбнулась:
- А я как раз подъезжаю... Собирайся и выходи.

Волны накатывали на берег с тихим шелестом, ему вторили далёкие голоса чаек, потерявшие из-за расстояния свою пронзительность. Сложно было понять – это море отражается в небе, или небо в воде, так спутались они ветреной рябью на лице водной стихии и облаками, что перьями устилали небесный свод.
  Желтая Феррари стояла почти въехав в прибой, продавливая колёсами влажный песок, но это не волновало никого из её пассажиров. Мичиру сидела на капоте, обняв колено и спустив вторую ногу вниз, а Харука лишь облокачивалась на машину, согревая своим телом зябнувшую рядом подругу. Её руки расслабленно обнимали Мичиру, не мешая удобству самой гонщицы. От этой картины веяло пасторальным покоем: две девушки, закрыв навстречу ветру глаза, слушают море...
Тихий разговор не отвлекал мыслей, полных единства стихий. Кто-то что-то спрашивал, что-то кто-то отвечал. Слова иногда не важны. Но важно всё окончить вовремя.
- Ты всё решила с Микавой?
- Да..., - Харука не повернула головы. Зачем? Мичиру и так слышит каждую её мысль. - Как бы я хотела стать ветром... Чтобы всё вокруг стало далеким и неважным, скрываясь в синеве... И может быть, когда-нибудь... так и будет, - девушка улыбнулась своим мыслям.
- А я бы хотела жить с тобой в домике на побережье. Глупые мысли?
- Нет..., - после паузы вновь раздался голос, - Микава уехал из Токио. Теперь он сможет начать жить, не оглядываясь на прошлое. - Харука, приоткрыв глаза, скосила серую радужку на подругу. - Ты ревновала?
Смех Мичиру колокольчиком разнёсся вокруг, отражаясь в воде и движении воздуха вокруг них.
- Глупая. Я никогда не буду ревновать тебя.
- Ни к кому? Совсем-совсем?
- Ну...
А чайки всё кричали, будоража тишину, и ветер по прежнему вторил своими порывами прибою. Мичиру улыбнулась, подставляя волосы ветру. Она чувствовала на себе взгляд любимых глаз. Из физики она знала, что свет имеет вес, и теперь, освещаемая теплом взгляда Харуки, она поверила этому.
"Наверное, было бы лучше, если бы ты была обычной и скучной. Тогда между нами ничего бы не произошло. Мы, возможно, и стали бы напарниками, но я тогда ни за что не захотела бы большего... И не было бы этого сводящего с ума желания быть с тобой..."
Мичиру, не глядя, сместила руку, зная, куда она ляжет. Чуткие пальцы скрипачки замерли на губах, что могли сложиться в трогательную улыбку с той же легкостью, что и в оскал боевого безумия. Ладонь ощутила мягкое движение губ навстречу.
"С самого детства я знала, что на свете есть человек, предназначенный мне судьбой. Но всё равно иногда я хочу, чтобы мы никогда не встречались..."
Тонкие пальцы скользили по коже, лица девушек отражали одинаковые чувства. Харука снова закрыла глаза, отдаваясь лёгкой ласке.
"И если ты изменишься, я порву с тобой. Немедленно. Но это невозможно, ведь правда? Ты никогда не лжешь себе, и даже заблуждаясь, ты искренна. И ты будешь такой, пока жива".
- У тебя завтра гонка.
- Я знаю... Ты будешь рядом?
- На финише. Я буду ждать тебя там. С полотенцем, что ты готовила для меня в бассейне. И вытру им пот с первого, кто пересечет линию.
Ослабевшее от бремени долгих летних дней осеннее солнце, из последних уходящих сил старалось напоить теплом, если не воздух, то хотя бы металлические поверхности кабриолета, на котором устроились две стройные фигуры. Одна из них, в брюках и куртке поверх водолазки, вытянулась по капоту, закинув руки за голову. Вторая мягко откинулась рядом, свернувшись уютным калачиком под боком первой. Харука, приподняв голову, посмотрела на Мичиру и подтянула её к себе. Серый взгляд лучился нежностью.
"Мне казалось, что я живу полной жизнью, но на самом деле – пряталась от жизни, как маленький ребенок, до тех пор, пока не встретила тебя..."
Мичиру подчинилась требовательному жесту и положила голову на плечо гонщицы. Два разноцветных, но таких похожих взгляда утонули друг в друге. Небо и море – сталь и синева. Как часто эти цвета меняют друг друга? Всегда...
"Я искала тебя и боялась найти... Ты никогда не убегаешь, и ты не закроешь глаза, вставая против всех. Судьба – это то, что выбираем мы сами. Я поняла это, когда увидела, насколько же сумасшедший взгляд прячется за твоей элегантностью..."
Солнце скрывалось за облаками и вновь вырывалось на свободу, но для двух неподвижных девушек, спящих на границе между водой и небом, солнечный свет был не так уж необходим.
"Прежняя я умерла, встретившись с тобой, Мичиру. Ты сильная и всегда готова к битве, но... Почему-то я не могу думать о тебе без нежности..."

Через несколько часов они сядут обратно в машину, и она умчит их в шумную суету города, где этих двоих ждёт завтрашняя гонка, вступительный экзамен в Мюген Гаккуен через несколько дней, к которому они уже почти готовы... Даже не почти, а определённо. Они войдут под своды Мюген: Харука оденет мужской вариант формы, а Мичиру женский, и будут ходить по школе как парочка, никогда не расставаясь. И это определенно будет что-то значить... Затем начнётся учеба и попытки прощупать противника, скрывающегося под прикрытием элитной школы для гениев. Параллельно им предстоит разыскивать хранителей талисманов, вслепую следуя выбору врага... Им даже придётся выбирать между долгом и жизнью друг друга, но это всё в будущем. А сейчас они, наверстывая бессонную ночь, мирно спали под едва теплыми лучами Солнца, звезды, освещающей все планеты своей системы. Не на всех света хватало в равной степени, но любили её все одинаково. И расплавленный Меркурий, и далёкий Плутон...
Под шелест ветра и прибоя, укрываемые светом солнца, человеческие воплощения Нептуна и Урана безмятежно грелись им, не думая ни о чем, кроме своих чувств друг к другу, что стали их судьбой. Судьбой, которую они выбрали сами...
Конец.

Начато: Лето 2004 г.
Последняя редакция: 27.07.2005 г.

Оооох... Я закончила? Не верю.........
Вообще-то планировалось всё это, как альтернативочка описанным в аниме событиям, такая своеобразная предвариловка, но постепенно это стало версией событий "а что было "до"...?". Поэтому и некоторые неувязки образовались, вроде мотоцикла Хару. В И-нете мне попалось фото этого монстра. Хорош! Но марку разглядеть не удалось ;_;. Ясно было только, что это "Suzuki".. И-нет такая помойка, что можно найти только то, чего не ищешь... Ех...
Этот ляп, понятно, не единственный, но всё же я надеюсь, меня слишком уж строго не осудят... ^_~
Одновременно с изменением цели менялось и содержание. Поэтому прошу прощения за разведенную к концу нудиловку статейного типа и бесконечные рассуждения. Настроения бывают разные. А пока я писала этот фик столько всего сменилось...
Мда... На данный момент в голову уже ничего не прёт.
Пора домой. Рабочий день уже больше часа, как кончился...
До встречи...

С искренним уважением, Ветерок

Назад